Лабиринты

Много лет назад, еще будучи простым российским школьником Мишей Коноваловым, он выдумал себе детскую фантазию стать частным детективом. Долгие годы он лелеял свою мечту, набирался опыта из детективов, которые прочитывал тоннами ночами под одеялом, подсвечивая старой горячей лампой, потом из сериалов, откуда почерпнул сведения о тех областях, в которых ему предстоит, как частному сыщику непременно высокого ранга, разбираться досконально. Невинное детское увлечение переросло в хобби и стало больше походить на манию. Ничего не подозревающие родители отпускали сына-старшеклассника с гордым трепетом в библиотеку, будучи совершенно уверены, что сын штудирует материалы для поступления в престижный вуз. Они мечтали, что Миша – прирожденный историк – пойдет по намеченному родителями пути. Родители, оба уважаемые профессора истории, отмеченные стипендиями и благодарностями за исследования, желали и для сына ученую будущность. Но отпрыск обманывал ожидания родителей, и вместо того, чтобы копошить покрытые вековой пылью дряхлые толмуты, бессовестно зубрил наизусть основы юриспруденции, доступные материалы по криминологии, трактаты психотерапевтов, которые описывали свою нелегкую работу с преступниками, учился логике и всячески развивал в себе наблюдательность, украдкой докапываясь до невероятных подробностей личной жизни соседей, одноклассников и учителей.

Судьба была более чем благосклонна к Мише, а его святая вера в правильность выбранного призвания не позволила сдаться под натиском родительских увещеваний. Родители, воспитанные советским режимом и хлебнувшие тягот во время перестройки, твердо уверились в мысли, что жизнь должна быть непременно наполнена трудностями, что если что-то дается без усилий, это преступно и неправильно. Они внушали единственному ребенку, что его будущность будет обречена на борьбу с суровой действительностью, что ему придется каждый кусок хлеба оплатить непрестанным трудом, и только тогда, когда он испытает на себе все тяготы жизни, он сможет стать порядочным человеком. Но вопреки всему этому Миша пошел за своей «бредовой» мечтой. Он поступил на юридический факультет не самого престижного вуза и отвоевал таким образом себе больше свободного времени. Поступать в школу милиции он не думал никогда – в его голове был выгравирован образ идеального детектива, многократно приукрашенный заботливыми авторами, но тем не менее сохранивший в себе человеческие черты.

Помимо незаурядных мыслительных способностей чудо-сыщик должен уметь постоять за себя, поэтому Миша стал усердно заниматься борьбой. На руку было и то, что в детстве он посещал секцию карате, что сыграло большую роль в его дальнейшей подготовке к опасной будущей профессии.

В студенческие годы Судьба подбросила ему отличный шанс: он оказался случайно замешанным в один скандал, умело и красочно сумел изложить материал и продал его небольшой газете. Спустя несколько месяцев это же издание предложило ему провести свое расследование – за мизерные гроши, разумеется, но Миша с радостью ухватился за этот шанс и не ударил в грязь лицом. Дело сдвинулось, Миша стал подрабатывать и проводить журналистские расследования более-менее регулярно. Конечно, в этих расследованиях не было остроты, ощущения риска, собственной крутости, но это было уже что-то.

А потом случилась эта история. Микки ежился каждый раз, когда вспоминал о том, что ему пришлось пережить. Из-за того случая ему пришлось оставить родную страну и перебраться из Москвы в Вену, поменять документы и начать другую, странную, но очень даже сносную жизнь в шкуре Микки Карлайкла.

* * *

Микки тогда искал материал для, как он сам выразился, ударного репортажа. Как представитель газеты, в которой он публиковал свои статьи, Микки отправился с гуманитарной помощью в один из детских домов. Там он поддался врожденному любопытству и, пока руководители, заведующие, тетушки и нянечки рассыпались в благодарностях, он как бы ненароком заинтересовался статистикой усыновлений и удочерений. Разговорчивая директриса призналась, что найти ребенку новый дом очень сложно, что лишь единицам везет обрести новую семью, но, к счастью для ребятишек, есть такие «благороднейшие и замечательнейшие люди», как Евтеева Надежда Дмитриевна.

– Вот уж поистине доброе, золотое сердце! – с чувством воскликнула директор и прижала руки к груди.

– А что, она часто помогает вашему приюту? – заинтересовался Микки.

– И нашему, и другим. А сколько она детишек взяла на воспитание! И все самых безнадежных – взрослых очень сложно пристроить, все малышей хотят. Из нашего она взяла одного ребеночка, девочку одиннадцати лет, с пороком сердца. – На глазах женщины появились слезы. – Таких никогда не берут, потому что такие детки могут до совершеннолетия не дотянуть. А кому же хочется обрести радость материнства и приучать себя к мысли, что это всего лишь на несколько лет? Извините, – Ольга Васильевна отвернулась и промокнула глаза кончиком салфетки.

– И что же, Надежда Дмитриевна взяла эту бедную девочку к себе?