Лабиринт совести (СИ)

«И незаконная. За утерю письма почта по закону платила ерундовый штраф, за умышленное хищение можно было получить уголовный срок.»

Следующим слоем шёл страх, тревога и неуверенность, страх нарастал. Это был мощный слой, как будто источник этих эмоций носил письмо с собой очень долго. Этот слой был первым на чужом конверте, дальнейшие слои были одинаковыми на обоих конвертах – тревога того, кто вложил мой конверт в свой, и отправил по тому адресу, который я написала.

Потом, после затишья, были эмоции отца Никси – тревога, и страх не успеть, как у меня.

Я открыла глаза и вернула конверты, сказала:

– Простите, у меня не было времени писать подробное письмо.

– Я так примерно и понял, – он аккуратно сложил конверт и спросил: – Кому ещё ты писала?

– Своим родителям, родителям ещё одной студентки, районному представительству министерства образования Содружества и прокуратуре Эльфийского Альянса.

Он усмехнулся, я тоже, и до меня с опозданием дошло, почему сотрудник почты не посмел уничтожить мои письма.

«Прокуратура Альянса – грозная организация. Там работают настоящие Древние, абсолютно неподкупные, обладающие такими умениями и такими полномочиями, что нераскрытые дела за всю историю Альянса можно по пальцам пересчитать. Это не просто служба, это целое королевство, со своей армией, своими школами подготовки следователей и сотрудников лабораторий. Одного упоминания прокуратуры Альянса хватит для того, чтобы вспомнить все свои грехи, и очень хорошо подумать, стоит ли добавлять к ним новые.

Сотрудник почты испугался. Он сказал почтовому начальству, что изъял мои письма, а сам отправил их из другого места, сразу с вокзала, может быть, даже подложив в нужный контейнер уже при погрузке, он же разбирается в маркировке. Как предусмотрительно.

И это значит, что остальные мои письма тоже нашли адресатов.»

От этой мысли по нервам пробежал будоражащий колючий страх, мой любимый, наполняющий энергией.

«Мне зададут много вопросов. И я дам на них ответы, максимально честные, пусть в этом вопросе разбираются Древние, у них хватит мудрости принять решения, на которые меня не хватило.»

Мысль о том, что Деймон заплатит за свои художества, грела изнутри, но то, что и Алан может пострадать, неприятно охлаждало. Мне хотелось себя убедить, что Алан тоже не сладкий пирожочек, и заслужил свою часть возмездия хотя бы за то, что не остановил своего обнаглевшего брата, но внутри крепко сидело чувство вины по этому поводу.

Я вспоминала его взгляд тогда у лифта, его тёмную фигуру в зеркале с белыми лилиями. Тогда казалось, что это ерунда и пройдёт, сейчас я понимала, насколько глубоко во мне засел этот сломавшийся внутри крохотный шип прекрасной розы.

«Он там навсегда.»

Эта несправедливость Творца-Создателя, за которую вынуждены расплачиваться его невинные творения. Алан меньше всего подходил на роль невинной жертвы, но чисто логически, это оказывалось так. У меня лично никогда не было причин обижаться на Создателя, и не было желания ставить себя на место того, у кого причины были. До того момента с зеркалом в лилиях.

Об этом не хотелось думать, потому что я чувствовала огромность этой темы, и не хотела в неё погружаться, мне хватило и того, что есть. Было гораздо проще перекинуть это на других, более взрослых и мудрых, и освободить себя. Так казалось.

«Нет, это теперь тоже со мной навсегда.»

Отец Никси смотрел на меня так, как будто читал мысли. Я посмотрела на него, мысленно спрашивая об этом. Он мягко улыбнулся и сказал:

– Ты поступила так правильно, как только могла. Это ошибка взрослых, что вы, дети, оказались в этой ситуации и были вынуждены с ней справляться своими силами. Но этого больше не повторится, мы с матерью Никси переезжаем в Верхний Город, она будет жить с нами, пока не закончит Академию. Ты можешь больше о ней не беспокоиться, теперь о ней буду беспокоиться я.