Лабиринт совести (СИ)

– Она его не похитила, принцесса, да. Но она похитила его сердце, как бы пафосно это ни звучало, но это реальность. Он прекрасно понимает, что скоро уедет, и прекрасно понимает, что оставив новообращённую суккубочку одну в Академии, полной молодых красавчиков, он уже не получит её обратно в безраздельное личное пользование, тем более, если они расстанутся на такой неприятной ноте. Поэтому он решил, бездна раздери его тупую башку... – Алан замер, глубоко вдохнул, беря себя в руки, и продолжил спокойным, хоть и язвительным тоном: – Он решил вручить в её дрожащие ручонки свою жизнь. Типа, показать, как сильно он ей доверяет, и на что он ради неё готов. И то, что она не справилась, не имеет значения – главное, что он дал ей возможность. Вонзил в своё сердце демонский нож, и позволил ей его вытащить, и всех спасти. И сделать что-то важное для его народа. Говорят, совместно пережитая опасность сближает.

Я не знала, как на это реагировать. Во время нашей единственной личной встречи Деймон не показался мне влюблённым романтиком, способным на широкие жесты, и представить его в этом качестве было сложно. Я посмотрела на Алана с подозрением и качнула головой:

– Это не всё. У него был план.

Алан поморщился и отвернулся, сказал:

– Идиотский у него был план, давай не будем об этом. Расскажи лучше, как прошла твоя трансформация?

Я вспомнила кровавую картину перед конюшней, увидела взгляд Алана и поняла, что он тоже это видит, и ощутила желание снять его часы. Но это было довольно сложно – я надела их под платье, специально выбрав фасон с широкими рукавами, и теперь мне нужно было расстегнуть его до пояса, чтобы добраться до часов. Алан тихо сказал:

– Не снимай. Если не хочешь, я не буду смотреть, я сам сниму, – он расстегнул мой кулон и положил на стол, показал пустые ладони, как будто подчёркивая свою безоружность и безопасность. Я иронично улыбнулась – кому ты врёшь, демон, в твоих руках достаточно силы, чтобы оружие было без надобности.

Он продолжал смотреть на меня с сочувствием, и с какой-то знакомой напряжённой осторожностью.

«Как я вчера в отеле. Он рассказывал про свою Академию, а я опасалась залезть ему в душу глубже, чем он хочет.»

Мне не хотелось вспоминать этот момент, но я чувствовала себя немного обязанной, он рассказал мне о себе гораздо больше, чем я ему. И я сказала:

– Это было перед отъездом на учёбу, в конце августа. Я вернулась из пансиона домой, и не знала, что у моей семьи... проблемы. Я пошла на конюшню, чтобы увидеть своего коня, а во дворе перед входом, – я замолчала, пытаясь подобрать слово.

«Казнили. Нет, не то, казнят преступников. Забивали. Лошади же крупный... нет, лошади не крупный рогатый скот, они... лошади. У них нет слова для убийства. Как это назвать?»

– Там были тела лошадей, и головы лошадей. И я испугалась, что мой конь тоже скоро там будет. И что-то произошло, как будто... – я смотрела в стол, и увидела, что Алан попытался взять меня за руки, но я их быстро убрала, ровно сказав: – Не надо меня трогать.

– Лея, я не отдавал такого приказа, я тебе клянусь. Я вообще не занимался Гранью Эль, там работали заместители из местных. Я подписал контракт и уехал, а мелкие вопросы решали без меня. Хочешь, я его тебе куплю? Лея, ну посмотри на меня.

Я не хотела на него смотреть, но голову подняла, ровно сказала:

– Мама написала мне, что они уже продали оставшихся лошадей.

– Я найду его и выкуплю.

– Не надо. Нет смысла. Содержание лошади очень дорого стоит, я не могу себе этого позволить. К тому же, он нездоров, ему нужны особые условия, я не смогу ему их обеспечить. Если его кто-то купил, то наверное, он сделает все анализы и позаботится о его комфорте. Я сказала приставу, что он очень дорогой и породистый, так что его не купит тот, у кого мало денег. Пусть всё будет как есть.

– Как хочешь. Лея?

Я молчала, он встал и пересел на мою сторону, придвинулся ближе и обнял меня, прошептал на ухо:

– Зря мы об этом заговорили, прости. Я не учёл, что ты Тёмный Вестник. Не думай об этом, рассказывай дальше. Ты это увидела и ушла, и потом?

– Я не ушла. Я просчитала два варианта развития событий, и выбрала тот, который был лучше. И соврала приставу, насочиняла... а он поверил. И моего коня внесли в список на продажу, как породистого.

– Ты крута, – Алан поцеловал меня в висок и прижал к себе крепче, я слабо улыбнулась. – А потом?

– Потом я не помню какое-то время. Но вроде бы, ничего особенного не происходило. И потом я начала видеть чужие страхи.

– Как именно?

– Как... звук. Или вибрацию.

В моей памяти мелькнул разговор с мамой, но я скорее отогнала это воспоминание.

– А потом?