Лабиринт смерти

— Значит, Грэм не взял тебя, — сказал Ник. «И я снова вижу тебя, — задумался он. — Но… не так. Я вижу тебя помирившейся с Дэнни, вернувшейся к своей маскировке и поддельному обличью. Ваше занятие стало легальным, а ухватки остались прежними. Ты хочешь быть элегантной — или, по крайней мере, элегантной в твоем понимании, — и ты хочешь снова кататься на «Пурпурной морской корове» — быстро–быстро, на таких скоростях, что если бы ты куда–нибудь врезалась, то кабина скиба разлетелась бы на кусочки. Но до того как это произойдет, все же будет куча веселья. И вы можете пойти вдвоем в кварцевальный зал, курильню–сценерию или транкобар, и все будут восхищаться: «Какая прелестная девушка!» А рядом Дэнни может бросать косые взгляды, говорящие: «Гляньте–ка, чуваки, кого я могу под себя положить». И их зависть перейдет все пределы. Гм, так сказать».

Вставая, он сказал:

— Пожалуй, я пойду. — И добавил, обращаясь к Чарли: — Я рад, что ты сбежала от Грэма. Я знал, что он хочет тебя, и думал, что он тебя возьмет. Теперь мне гораздо легче.

— Он и сейчас может, — заметил Дэнни, ухмыляясь и потягивая пиво.

— Тогда сматывайтесь из этой квартиры, — посоветовал Николас. — Если я могу ее найти, они–то — тем более.

— Но они не знают адреса, — сказал Дании, закидывая ноги на стол; он носил настоящие кожаные ботинки… которые, вероятно, недешево ему обошлись. Что, впрочем, давало ему доступ в самые знатные курильни–сценерии на планете, включая знаменитые венские.

Так оно и было. Оба они выглядели прикинутыми и разукрашенными для какого–нибудь турне по транкобарам и курильням. Для них существовало не только спиртное — это было лишь одно из их нелегальных увлечений. Танцевальные вечеринки в курильнях были разрешены — так что, соответствующим образом одеваясь и прихорашиваясь, они могли вращаться среди элиты общества, где появлялись даже Новые Люди и Аномалы. Всем, включая государственных служащих, нравилась новая производная опиума, названная сценерой по фамилии ее первооткрывателя, Уэйда Сценеры, Нового Человека. Увлечение сценерой, как и миниатюрными пластиковыми статуэтками Бога, стало повальным на всей планете.

— Понимаешь, Эпплтон, — объяснил Дэнни, передавая Чарли почти пустую банку пива, — она везде таскает с собой абсолютно поддельные карточки идентификации официального образца, — он щелкнул пальцами, — знаешь, те, какие надо, а не что–нибудь вроде кредитных карточек Юнион–Ойл. И они так клево подделаны, что в аккурат подходят к маленьким щелочкам в крохотных коробочках, что таскают с собой пидоры. Верно, сучка? — И он нежно потянулся, чтобы обнять ее.

— Я сука что надо, — сказала Чарли. — Только потому я и выбралась из Федерального Здания.

— Ее здесь найдут, — упрямо повторил Ник. Надменно, и вместе с тем раздраженно, Дэнни произнес:

— Слышь, я же тебе объяснил. Когда вас обоих свинтили в типографии, то…

— На чье имя записана эта квартира? — спросил у него Ник.

Нахмурившись, Дэнни ответил:

— На мое. — Затем лицо его прояснилось. — Ничего они не знают — я для них вообще не существую. Слышь, Эпплтон, тебе не повредило бы немного выдержки; ты нытик, паникер. Парень, если бы мы вместе оказались в небе, меня бы от тебя затошнило. — Он засмеялся, но на этот раз издевательски, с явной насмешкой.

— Ты уверен, что ее имя никогда официально не упоминалось в связи с этой квартирой? — спросил Ник.

— Ну, она пару раз платила квартплату, выписывая чек. Но будь я проклят, если понимаю, как…

— Если она подписала чек, — перебил Ник, — оплачивая эту квартиру, то ее имя автоматически попало на компьютер в Нью–Джерси. И не просто ее имя — компьютер должен получать и хранить информацию, откуда это имя взялось. А в ПДР есть на нее досье — как и на всех нас. Они запросят компьютер в Нью–Джерси, и он выдаст им все, что там на нее есть, — тогда они сопоставят это с полицейским досье… кстати, не случалось ли, что вас останавливала полиция, когда вы были вдвоем в «Пурпурной морской корове»?

— Ну да, — проворчал Дэнни. — За превышение скорости.

— Они записывали и ее имя, как свидетеля.

Дэнни, со сложенными на груди руками, неторопливо откидываясь на спинку дивана и сползая по ней вниз, ответил:

— Ага.

— Это все, что им нужно, — подытожил Ник. — Они получили выход на тебя, затем на эту квартиру — и еще один Бог знает, что у них там в досье на Чарли.

Испуганное выражение пролетело по лицу Дэнни — какая–то тень, двигавшаяся справа налево. Глаза его засветились подозрением и беспокойством — теперь он был похож на себя тогдашнего. Смесь страха и ненависти к власти — символу отца. Дэнни соображал быстро — выражение его лица теперь менялось с каждой секундой.