Лабиринт розы

— О, вовсе не так поэтично, как у Маркеса, и далеко не так духовно и возвышенно! Но как ни странно, сама идея получила распространение благодаря христианской научно-популярной книжной серии, растиражировавшей весь этот бред и продающейся на ура. Тем не менее для многих американцев это совсем не вымысел, поэтому я соглашусь, Алекс, что твое сравнение вполне допустимо. Но по данному сценарию лишь избранные — элит-клуб самых бессовестных — удостоятся столь желанного похищения. А мы, то есть все остальные заблудшие души — в нашу группу включено большинство представителей здравомыслящего и гуманистически настроенного христианского общества плюс миллионов этак шестьсот китайцев, триста миллионов азиатов и не знаю сколько мусульман, сикхов, евреев, а также непременно все циники вроде меня и люди науки вроде тебя, Алекс, — все мы останемся, как говорится, на бренной земле, чтобы копошиться здесь дальше или, может, чтобы убирать оставшийся после Вознесения мусор. И пока сумасшедшие профессора из колледжа Кэлвина станут распивать со святым Петром шампанское, мы, гуманисты и миряне, будем ввергнуты в самую гущу Армагеддона и, очевидно, захлебнемся в крови этого грандиозного сражения. По крайней мере, они на это очень надеются.

Алексу хотелось от души расхохотаться, но он побоялся обидеть приятеля, говорившего со всей серьезностью.

— Саймон, я уже давно пришел к пониманию, что люди веры порой действительно готовы отдать жизнь за свою веру. Это их право. Но вера на то и вера: она происходит от потребности верить и не имеет ничего общего со знанием. Она имеет дело не только с непознаваемым, но даже часто и с неправдоподобным. В нынешнем цивилизованном обществе образованных людей никакая группировка не в состоянии добиться успеха в навязывании другим своих слепых верований и нелепых идей, тем более добиться поддержки правительства в развязывании войны на этой почве! По крайней мере, в западном мире такое не пройдет. Ты все же отчаянный пессимист.