Лабиринт розы

Пока шли через Коммон, мужчины болтали о том о сем. Наконец они заметили впереди парочку, поднимавшуюся от пруда им навстречу. Когда те приблизились настолько, что Люси рассмотрела их лица, она отчего-то почувствовала себя неуютно. Их представили друг другу. Алекс проявил необыкновенную обходительность и дружески обнял девушку. Саймон выказал к ее бойфренду нарочитое расположение, а саму ее нежно чмокнул в щеку. По всей видимости, кузен не очень им нравился. Люси почувствовала, что и ей он совсем не симпатичен, непонятно почему. Кэлвин был приятным на вид, со вкусом одетым молодым человеком. Его светлые волосы, казалось, скрипели от чистоты, а изящный костюм состоял из пиджака шоколадного цвета, модных летних брюк и рубашки с пристежным воротничком. Однако Люси сразу почувствовала по отношению к нему настороженность — совершенно некстати, рассудила она: как-никак, он приходился Алексу кузеном.

Но экзотическая девушка рядом с ним — Люси решила, что она на год или два старше ее, — была попросту ошеломительна. Она напоминала воплощенное полотно Россетти[50] — с ярко-рыжими кудрями, топ-модельным ростом и неким магнетизмом, источник которого было невозможно угадать. Люси сразу же потянулась к ней. Девушка, по-видимому, принадлежала к числу людей общительных, но при этом в ней сквозила некая незащищенность. Люси почувствовала в ней внутренние терзания, причину которых пока не знала.

Шан, в свою очередь, придирчиво оглядела Люси и осталась довольна первым впечатлением. Общество других женщин нередко действовало ей на нервы — с мужчинами Шан чувствовала себя гораздо уютнее. Но эта классическая красота, настолько отличная от ее собственной, и теплый взгляд огромных глаз успокоили ее и влили в нее эликсир взаимной симпатии. Шан была даже признательна Алексу, что он привел с собой подружку, и заранее порадовалась за него, если окажется, что его спутница означает новый поворот в его жизни. После развода с Анной он жил словно на острове, по его собственному выражению. Но сегодня Алекс, облаченный в светло-розовую рубашку, джинсы и болотного оттенка свитер, казался веселым и раскованным. Шан ободряюще улыбнулась ему.

Люси была так поглощена впечатлениями от знакомства, что не сразу прислушалась, о чем говорят остальные. Наконец она сообразила, что Кэлвин посвящает всех в суть родственных отношений с Алексом. Их бабушки были родными сестрами; одна уехала в Америку, и связь между их семействами позже свелась к нерегулярной переписке.

— Да-да, я помню, что мама иногда писала какому-то двоюродному брату — кажется, в Нантакет.

Алекс никогда не распространялся насчет своих родственников, и Люси невольно стала прислушиваться к беседе.

— Совершенно верно. Бабушка познакомилась с дедом, по всей вероятности, когда он жил в Париже, а она училась там живописи или, может, совершенствовала свой французский. По общему мнению, это была любовь с первого взгляда, поскольку бабушка поехала с ним в Штаты. У деда в Нантакете была обширная родня; там до сих пор живут и моя мама, и двоюродные дядья по отцовской линии.

— А как вы оказались на Среднем Западе?

Алекс вспомнил, что Кэлвин, по словам Шан, живет в Канзасе.

— Я там учусь. В колледже.

Саймон окинул оценивающим взглядом дорогую обувь Кэлвина и костюм в духе Хэмптонс.[51] Лично у него создавалось впечатление, что перед ними — новоиспеченный бизнесмен.

— Вы учитесь?

— Да, теологии.

Кэлвин ослепительно улыбнулся, и Саймон вовремя одернул себя, чтобы не вменить ему в вину этот безупречный оскал.

Алекс, рассматривая убегающую вниз тропку, приглушенно хохотнул: оказывается, их с Уиллом кузен не чужд церкви. Это многое меняет. То же соображение, вероятно, позабавило и Саймона.

— Прелестно, — прокомментировал он, но Кэлвин не уловил скрытой в его голосе иронии.

Алекс довел компанию до стадиона «Уайт Харт Лейн» и попросил всех добираться к пабу «Корабль» пешком, собираясь подвезти Люси на машине. Ему не хотелось повторить ошибку выходного вечера и сверх меры утомить ее, но девушка запротестовала:

— Не надо обо мне беспокоиться! Вы же знаете, сколько времени я посвящаю своей «беговой дорожке», а еще прогуливаюсь до больницы из Баттерси, когда погода позволяет. Нагрузка мне даже полезна.

Ее мягкий, но решительный тон не убедил Алекса, и он возразил:

— Но в меру.

Он ни за что не соглашался уступать, и Люси пришлось смириться с его опекой. Алекс побежал за машиной.

— Вы были больны, Люси? — с неподдельным участием спросила Шан.

— Перенесла операцию на сердце около двух месяцев назад. Но когда-то же надо начинать передвигаться без посторонней помощи! Мне вовсе не нравится, что меня со всех сторон обкладывают ватой.

— А мне бы это очень подошло. — Шан взяла Люси под руку. — Алекс с большим удовольствием будет заботиться о вас, у него это прекрасно получается.