Лабиринт розы

Ближе к вечеру Генри зачем-то позвал Алекса в библиотеку, и, хотя они вовсе не чуждались общества Люси, она рассудила, что им есть о чем потолковать наедине. Она отыскала Макса и решила уделить ему немного времени, разузнать у него все, что касается компьютерных «Симсов». Люси внимательно выслушала увлеченный рассказ мальчика о горячо любимой бабушке, которая учила его французскому, и о дяде, по которому он очень скучал. Им было так уютно вместе играть и болтать, что, когда Алекс и Генри наконец вышли из библиотеки, чтобы проверить, чем они занимаются, то Люси и Макс наотрез отказались отрываться от своего занятия. Ввиду того что приезд Саймона и Грейс ожидался на следующий день, а Шан должна была присоединиться к компании утром на Пасху, старшим Стаффордам ничего не оставалось, кроме как пойти переставлять мебель на втором этаже.

Алекс пригласил Шан спонтанно после того, как Кэлвин неожиданно уехал — в Иерусалим, ни больше ни меньше, — внезапно поменяв планы (тоже, впрочем, довольно скоропалительные) наведаться с ней в Нантакет и познакомить со своей родней. В высшей степени необдуманный поступок, рассудила Люси. Сама Шан не знала, что и думать. Алекс горячо поддерживал идею этой совместной поездки в Америку, чем сильно удивил Люси. Но еще больше он поразил ее, когда не выказал никакого возмущения по поводу изменения планов. Люси терялась в догадках. Может быть, силы на данный момент уравновесились? После ее возвращения из Нью-Йорка и передачи Кэлвином документов старшим коллегам по колледжу конфликт между троюродными братьями, по всей видимости, можно было считать исчерпанным. Оригиналы рукописей попали к кому следовало, хотя Алекс и Люси потихоньку изготовили себе двусторонние копии — для дальнейших изысканий. Расшитую узорную сумку Люси не уступила никому, даже Алексу, оставив ее в личном владении. С тех пор их недруги никак не давали о себе знать, и если даже Алекс втайне негодовал по поводу присвоения ими чужого имущества, он ничем это не проявлял. Однако Люси не спешила верить Кэлвину, опираясь на собственные представления о нем, поэтому новость о том, что Шан приедет к ним сразу, как вернется от матери из Уэльса, очень ее успокоила. «Пусть она поскорей бросит этого Кэлвина», — думала Люси в пику невозмутимости Алекса. Она уже научилась предугадывать его мнение практически в любой ситуации, но теперь не могла отделаться от ощущения, что он что-то проглядел в своем кузене — возможно, именно по причине родства. Другое объяснение ей на ум не приходило.

К концу такого активного дня Макс заметно устал и без всякого понукания отправился в свою спальню в мезонине ровно в девять, предоставив взрослым возможность поговорить. Алекс подал на стол браконьерски выловленного им лосося, приготовленного в голландском соусе с эстрагоном, и Люси в очередной раз изумилась, почему он всегда извиняется за свои кулинарные усилия.

— С кем ты пытаешься себя сравнивать, Алекс? Ужины в твоем исполнении просто прекрасны. Ты замечательно стряпаешь, а руки у тебя пахнут, словно огород с пряными травами.

Она быстро поцеловала его пальцы и только тут сообразила, что не разговаривала с ним с самого приезда. Генри сразу заметил, что Люси не терпится чем-то поделиться с Алексом. Он извинился и с непроницаемым видом удалился к себе, захватив чтение. Впрочем, пока они не прибрали со стола и не вымыли посуду, ни один не решался произнести ни слова, за исключением коротких междометий. Наконец Люси обвила Алекса руками за талию и заглянула ему в глаза. По случаю выходных он не побрился, и Люси с удовольствием потрогала на любимом лице наметившуюся щетину, подтверждавшую: вот он, настоящий Алекс, который иногда позволяет себе слабинку. Она немного оттаяла, но все еще не решалась заговорить. Тогда он взял инициативу в свои руки:

— Ты сегодня молодчина. Макс тобой просто очарован.

— Почему ты сразу не сказал мне, что он такой славный, что с ним так легко ладить?

— Ты не спрашивала, — рассмеялся Алекс. — Не поддавайся на его уловки — это далеко не ангелочек. Но, кажется, нам действительно повезло.

— Я была несносна, Алекс…

— Несносна, — согласился он с улыбкой. — Все время настороже.

— Отступала по всем фронтам, — попыталась пошутить над собой Люси.

— Ты заранее меня предупредила…

Ее покорный вид красноречивее слов подсказал ему, насколько она вымотана самоедством. Очевидно, ее преследовали мысли о неотвратимости психологического изгнания из рая, и Люси готова была пожертвовать счастьем, способным перерасти в серьезные отношения, лишь бы избежать сумятицы и стрессов — спутников эмоционального состояния, из которого, как ей представлялось, не было никакого выхода. Ее страдания мучили и Алекса; он опустил голову и прижался лбом к голове Люси.

— Скажи, чего ты хочешь? Я могу тебе помочь?

Она помолчала, а потом просто сказала:

— Ты можешь отвести меня в спальню и заняться со мной любовью?