Лабиринт простых сложностей

Вцепилась в край кособокой деревянной лестницы и потащила ее к стене дома. Хорошо, что там тоже было темно. Иначе вся ее затея летела бы ко всем чертям. А так она, пристроив лестницу, благополучно забралась на подоконник, предварительно открыв незапертое окно. Свесила ноги в комнату и через мгновение осторожно спрыгнула.

Она ориентировалась здесь прекрасно. Свет ей был не нужен. И на углы мебели наткнуться не могла, ее почти не было. Старый продавленный диван в углу. Ушатанный шкаф с оторванными дверцами напротив. Вот и вся мебель. Покойная хозяйка пропила почти все, что имела, задолго до того, как ей предложили иной способ заработка. Предложили, стали платить, ей понравилось. И с тех пор она почти не просыпалась, будучи все время пьяной. Их всех это устраивало.

Она огляделась в темноте, пытаясь понять, в какой стороне выход из комнаты в кухню. Определила. Пошла туда. Мусор скрипел под подошвами оглушительно. Кажется, ее слышно было даже на верхнем этаже! Но это все обман, иллюзии, на самом деле она не производила никакого шума, скользя по комнате черной тенью. В кухне она остановилась, вытянула руки и нащупала край четырехконфорочной газовой плиты. Вытянула вторую руку и легко сдвинула плиту влево. Она никогда не была подключена. В этом доме не было газа. Жильцы пользовались электрическими плитами. Хозяйка приволокла в квартиру эту плиту со старого жилья. Не захотела оставлять, как она спьяну не раз признавалась.

– Кто же знал, что здесь не будет газа! Средневековье! – сокрушалась она, пьяная.

Зачем ей был нужен газ, лично Ирина не представляла. В этой квартире никогда и ничего не готовилось. А вот плита понадобилась – Ирине, а не хозяйке. Еще когда та была жива, Ирина соорудила под плитой тайник, обнаружив там большую щель между плитами. Щель эта была замаскирована строителями линолеумом, но она ее нашла. И невозможно обрадовалась. Организовать тайник в квартире алкоголички, почти не встающей с постели, было очень умно. После смерти алкоголички опасаться, что квартира уйдет в чужие руки, тоже не приходилось. Отец начал суету по покупке этой хаты. Уже заключались какие-то договоры и предварительные соглашения, касающиеся просроченных коммунальных платежей.

Квартира была без пяти минут их собственностью. Но об этом мало кто знал. И никто вообще не знал, даже отец, что она здесь устроила тайник.

Ирина опустилась на колени. Завернув кусок линолеума, она сунула руку в щель между плитами. Нашарила брезентовый мешок и вытащила его. Восстановила дыхание. Встала и, прижимая к себе свое добро, медленно пошла обратно.

Ей не нужно было ставить плиту на место. В тайнике теперь ничего не было. Осталось выбраться наружу. Пройти пешком пару кварталов. Сесть в припаркованный автомобиль, который она арендовала у соседа отца. Машина была старой, но хорошо бегала. Сосед, почти ослепнув к старости, ею не пользовался. Выдавал ключи ее отцу, когда тот платил. Отец выезжал на ней по всяким своим шкурным делам, чтобы не светить свою личную машину. Теперь, когда отец сидит под стражей до суда, этой услугой пользуется она. Только сегодня она не станет возвращаться к дому отца, в его квартиру не поднимется. Она бы не стала брать машину без веской причины. Он живет по соседству с тем местом, где она сейчас. Зачем брать машину и платить за нее, пусть даже символическую плату? Пешком бы пробралась. Но!..

Но дело в том, что сегодня она собиралась уехать, сбежать. И плевать на все подписки о невыезде. Она знала, как покинуть Москву, минуя полицейские посты. Отец ее многому научил, прежде чем она его отправила туда, где ему самое место.

Зачем она это сделала? А просто так! Из мести. Из торжества справедливости. Он же такой дрянью торговал! Ивана убила эта дрянь. А он должен был жить! Ради нее, ради них двоих.

Ирина подошла к подоконнику, задрала ногу, чтобы забраться на него. И тут, как в дрянном фильме, по глазам ей ударила вспышка света. Кто-то, стоящий за ее спиной, щелкнул выключателем. Не сама же зажглась тусклая лампочка на шнуре, свет которой показался ей ослепительным.

– Эффектно! – фыркнула она громко и, опустив ногу, медленно повернулась.

За спиной народу было – пропасть! И Хмельнова, и ее помощник, капитан Андреев, кажется. И два незнакомых широкоплечих мужика в штатском. Эти двое сразу подскочили к ней и замерли по бокам.

А еще, подслеповато щурясь, у двери стояли две старые перечницы. Подружки Соня и Клава. Этих подняли с их нафталиновых коек, думается, на роль понятых. И еще какой-то мужик маячил рядом с ними. Видимо, решили, что две старухи не столь авторитетны на такую ответственную роль.

– Гражданка Новикова, вы задерживаетесь по подозрению… – начал монотонно говорить капитан Андреев.

И пошел, пошел перечислять все ее грехи.

– Думаете, докажете? – холодно улыбнулась она.

– Все, что будет сказано вами, может быть использовано против вас в суде, – закончил, не отреагировав на ее слова, Андреев.

Он покосился на холщовый мешок, который она все еще прижимала к своей груди. И поинтересовался: