Лабиринт призраков

Везувия, всегда присутствовавшая во мне и дремавшая много лет, внезапно пробудилась, и я начала кричать, выплескивая накопившиеся злость, тоску и страсть – все то, с чем он меня бросил на произвол судьбы. Я уверяла Давида, что знакомство с ним было худшим, что могло со мной случиться в жизни, я ненавижу его и не хочу больше видеть, и не пожалею, если он сгниет в этом доме. Давид кивнул. По-моему, именно в тот момент я поцеловала его, поскольку всегда была обязана целовать первой, и в одно мгновение разбила вдребезги всю свою жизнь. Приходской священник, наставлявший меня в детстве, ошибался. Возражать и перечить не являлось моим истинным предназначением. Я родилась, чтобы делать ошибки. И в то утро, в объятиях Давида я совершила самую ужасную из всех.

4

Человек не осознает пустоты своего существования, пока не начинает жить по-настоящему. Порой подлинная жизнь, а не унылое прозябание, умещается в одну секунду, в один день, неделю или месяц. Человек понимает, что живет, потому что внезапно переживания делаются сильными и глубокими и все вплоть до мелочей обретает смысл. Потом, когда этот короткий миг завершается, остаток дней до гробовой доски люди тщетно пытаются вернуть себе то прекрасное чувство полноты жизни, сохранившееся в воспоминаниях. Для меня таким восхитительным мгновением обернулись недели, проведенные на вилле у моря вместе с Давидом. Пожалуй, правильнее будет сказать, вместе с Давидом и его призраками, которые составляли нам компанию, но тогда меня это не волновало. Я отправилась бы за ним в ад, если бы он попросил. Впрочем, в определенном смысле я в итоге так и сделала.