Лабиринт миров

Вначале было видно лишь светлое пятно в районе Байкала, но, после того как изображение укрупнилось, стала отчетливо видна сеть огненных линий, разместившихся под земной поверхностью и выходящих из единого центра. Линии ветвились и нигде не пересекались друг с другом.

— Это энергетическое образование находится на глубине от двух до десяти километров и кое-где подходит к самой поверхности. Сейчас пораженная площадь занимает около двух квадратных километров, но она все время увеличивается.

— Но ведь это же Гифрон… — прошептал Орлов одними губами, но в тишине, стоявшей в кабинете, все услышали его слова. Головы всех сотрудников одновременно повернулись в его сторону. На бледном, без кровинки, худом лице ученого отчетливо проступило отчаяние.

— Увы. Вы правы, — хмуро подтвердил Павловский, понимая, что слово «Гифрон» ничего не говорит остальным присутствующим.

— Что такое Гифрон? — немедленно последовал вопрос.

— Вам придется ознакомиться с отчетом инспектора Егорова. Эта информация особо секретна. Но я уже распорядился, чтобы вам всем оформили необходимый доступ.

Сейчас поясню в двух словах. Из-за подобного энергетического монстра сорок лет назад мы были вынуждены закрыть нашу колонию на Зидре и объявить там полный карантин.

— Почему эта информация была засекречена, да еще под таким грифом?

— Потому что она была связана с закрытием корпорации «Феникс», со знаменитым скандалом и отставкой президента Елагина.

— Сорок лет назад мы потерпели на Зидре полное поражение, и, по сути, были вынуждены бежать с планеты, — выдавил из себя Орлов.

И Павловский недовольно поморщился. Этот человек не просто многое знал, но и не всегда умел держать язык за зубами.

В любом другом учреждении он бы давно тихо и незаметно исчез из штата, оказавшись в какой-нибудь богом забытой колонии. Но в Управлении внешней безопасности к неудобным сотрудникам относились иначе.

— За сорок лет мы кое-чему научились. — Павловский постарался исправить то удручающее впечатление, которое произвела на остальных тирада Орлова. — Именно после этого случая был разработан план операции «Проникновение», к реализации которого с этой минуты мы все приступаем.

Глава 6

Лауреат Нобелевской премии, академик Вакенберг сидел на веранде своего хорошо охраняемого коттеджа и размышлял о том, что жизнь не удалась.

Вчера ему стукнуло шестьдесят пять, и он постепенно приходил в себя после затянувшегося далеко за полночь юбилейного вечера.

Правительственные поздравления, ненужная суета, десятки неприятных ему людей, весь вечер соревновавшихся в том, что испытывали его долготерпение, произнося дурацкие речи в его честь.

Вакенберг давно перешел тот рубеж, когда слава доставляет хоть какое-то удовлетворение, а тщеславие было ему нe свойственно, даже когда он был намного моложе.

Всю его жизнь поглотила наука, борьба с рутинными аксиомами, стремление сделать шаг в неизвестное. Но в результате он получал лишь строчки формул, понятные разве что десятку людей на этой планете и никого не сделавшие счастливее, — в том числе и его самого.

Даже собственный институт, созданный по его проекту и занимавшийся фундаментальной наукой, не приносил удовлетворения. Он собрал в него лучших молодых математиков планеты, он добился выделения обширных правительственных субсидий для своего детища. Он, наконец, сумел создать свой собственный мирок единомышленников, вход в который посторонним был заказан, и не столько потому, что институт получил закрытый статус правительственного учреждения, сколько оттого, что непосвященный сразу же тонул в непонятной терминологии этого чуждого ему мира, где надо всем царствовал божественный язык математики.

И вдруг сейчас, после своего юбилейного вечера, Вакенберг понял, что все это не более чем игра, не имеющая никакого отношения к реальной жизни.

Из глубин этих печальных раздумий его вывел мягкий переливчатый зуммер вызова внутренней связи. Охранник у ворот виллы сообщил, что к нему прибыл специальный правительственный курьер. Еще одно поздравление. Каждый из них боится опоздать, боится остаться в стороне от важного политического мероприятия. Десять лет назад эти люди не знали даже его фамилии. На поздравления приходится отвечать, выдумывать какие-то пустые, вежливые слова.

Он усмехнулся, представив, как вытянулись бы лица этих правительственных чиновников, если бы на каждое их послание он отвечал лишь то, что думал. Ну, например: «Принял к сведению. Вакенберг». Или еще лучше: «А не пойти бы вам…»

— Пропустите, — сказал он охраннику, одновременно включая автоматическую кофеварку, стоявшую на столике рядом с его креслом. Ему казалось, что горечь этого напитка уменьшала горечь его мыслей.

Правительственный пакет оказался гораздо солиднее всех полученных им поздравлений. Прежде всего потому, что на нем стояла президентская печать и надпись «Совершенно секретно. Лично в руки».

Это еще что за новости, подумал Вакенберг, взламывая печать. С каких это пор юбилейные послания направляют с курьерской почтой, под грифом «секретно»?