Лабиринт Минотавра

Владимир испытывал настоящее счастье, когда она с неуверенностью, глядя на него с немым вопросом – что же ей выбрать? – не решалась подойти ближе именно к той витрине, где, сверкая, играя необыкновенным лунным светом, лежали настоящие бриллианты. Как здесь, подумал Владимир, не вспомнить мудрого Шекспира:» Немые бриллианты часто действуют на женский ум сильнее всякого красноречия».

Теша свое истинно мужское самолюбие, Владимир попросил девушку, стоящую за прилавком и излучающую приветливую улыбку, помочь его даме подобрать кольцо и серьги вот из этой коллекции. При этом указал именно туда, куда несколько раз украдкой, как бы случайно, посмотрела его Ната. Но, глядя на цену, не решалась проявить самостоятельность.

Многое изменилось в личной жизни Владимира. Окончательно прошло чувство ностальгии, когда, хотя и изредка, но все же напоминала о себе звонками его бывшая жена. Иногда звонил сын. Справлялся о его здоровье. Владимир окончательно переселился в квартиру Наты, жившей на первом этаже панельной пятиэтажки.

Имея печальный опыт, Владимир старался свободное время посвящать новой семье. Всегда и всюду вместе. Ее дочь Арина, нежный и ласковый ребенок, превращалась в девушку. Владимир очень старался заменить ей отца. И также, по мере возможности, отдавал тепло своего сердца этой девочке. Ему ничего не было жаль для его новой семьи.

***

Забылись старые дела, на смену приходили новые, также требующие для их разрешения немалого времени. С Бароном больше Владимир не встречался. Рада, умершая жена Барона по ночам больше не снилась. Но вдруг тот вновь напомнил о себе.

Цезарь. Приглашение к мытарству

Там, где прекращается желание, прекращается человек.

Звонок Барона был хрустом заледеневшей ветки на опасном склоне

– Здравствуй, брат. Это Барон. Как здоровье, как семья?

– Здравствуй, Барон. Семья, здоровье – все в порядке. Чем вызван твой интерес к моему здоровью и моей семье?

– Встретиться надо. Мог бы ты приехать?

– По – моему, я все сделал, даже больше, чем обещал… – немного помедлив, ответил Владимир.

– Нет вопросов. Но у меня иное дело. Я буду ждать тебя в семь вечера. Сможешь?

– Договорились. – С этими словами Владимир выключил телефон.

Настроение, которое минутой назад никто, казалось бы, не смог, даже если очень и захотел, испортить, вмиг испорилось. Очень неприятным, холодным повеяло от этого разговора.

«Почему холодным? – вдруг подумал Владимир. – Боже, как они мне надоели. Может, не ехать? Ладно, до вечера еще есть время, подумаю».

* * *

– Привет, дружище. Кофе готов. Проходи. Сейчас закончу кое – какие бумажные дела, и весь в твоем распоряжении.

– Знаешь, Сашка, весь ты мне не нужен, тебя слишком много. А вот пообщаться надо. Где твой кофе? Иди, руководи, канцелярская душа, я подожду…

– Ну, давай выкладывай, с чем пожаловал. Что новенького, интересного можешь поведать мне? А то ты в последнее время совсем забыл старого друга. Понимаю, семья, жена молодая, – улыбаясь, проговорил Сашка, как только вернулся из соседнего кабинета своего обширного офиса.

Владимира в словах Сашки вдруг что – то насторожило. Что именно, он пока не понял.

– Ты уж извини, Сашка, я действительно немного замотался. Не так давно был в Казахстане, по гражданскому делу. Свидетеля там разыскивал по делу. Когда возвращался, на таможне со мной произошел забавный случай, хочешь, расскажу?

– Давай, рассказывай, – заинтересованно согласился Сашка.

– Так вот. Возвращаясь из Казахстана и подъехав к таможне, я с ужасом понял, что стоять здесь мне придется до вечера. Впереди меня целая колонна легковых автомашин. Причем попал как раз в обеденное время. У них, как у немцев, обед есть обед.

Заполнив бланки деклараций, оплатив необходимые пошлины на выезд из страны ближнего зарубежья, уже часа два сижу в машине. А впереди меня еще штук пятьдесят, не меньше. Духота такая, что дышать просто нечем. Открыл все двери автомобиля, чтобы хоть какой – нибудь сквознячок создать. Смирившись со своим положением, жду.

Смотрю, какой – то казах, таможенник, стоит рядом с моей машиной и пристально смотрит на меня. Причем стоит давно. Не пойму, чего ему надо? Не вытерпел, спрашиваю, что он хочет?

Тот подошел вплотную и, широко улыбаясь, спрашивает «Кито это?». При этом чтобы мне понятнее было, пальцем показывает на меховые накидки на сиденьях. Ты же знаешь, из меха ламы которые. Мех белый и очень длинный. Ни на козу, ни на собаку, ни на волка, ни на медведя – совсем не похоже. Да я и сам, когда первый раз увидел накидки в магазине, спрашивал у продавца, что это за мех такой?

Поняв, что именно его интересует, отвечаю: «Баран, не видишь, что ли?». Ну, что еще я мог ему сказать? Что это лама? Баран, это проще для него, да и какая разница. Все равно не поймет. К тому же настроение – никакое.

Сашка молча ждал, когда Владимир закончит свой рассказ, так как справедливо считал, что это еще не все. Но сгорая от любопытства, с той же улыбкой все же не выдержал и спросил:

– Ну, а что дальше?