Лабиринт Медузы

– Ариадна! Это лодки? – Плевать на руки и на объятия! И на то, что подумают остальные, даже он. Ей страшно! Так страшно, что от страха этого можно умереть. Лечь окаменевшей статуей на морское дно и остаться там на веки вечные.

– Объекты движутся по синусоиде.

– Одушевленные? Ариадна, это одушевленные объекты?

– Не могу сказать… Недостаточно информации… До ближайшего объекта сто метров.

– Сколько их всего, Ариадна?

– Не могу сказать… Недостаточно информации… До ближайшего объекта девяносто три метра…

– Ника? Что происходит?! Про какие объекты ты говоришь? – Он кричал ей в лицо и прижимал к себе ее окаменевшее, непослушное тело. Он не понимал, в какой они опасности!

– Нам нужно выйти из воды! – Теперь уже она сама цеплялась за его насквозь промокший пиджак, тянула… Куда-то тянула. – Ариадна, в какой стороне берег?!

– Ника, успокойся. Я знаю, где берег.

Он знает, где берег, но не знает, что в воде есть нечто. Нечто размером от пяти до пятнадцати метров, движущееся по синусоиде!

– Ариадна, расстояние до объекта?

– Пятьдесят метров.

– Иван, нам нужно выйти из воды!!!

– Сорок пять метров…

– Здесь что-то есть. Что-то огромное. И оно движется к нам…

– Тридцать метров…

– Ника, это Черное море! Здесь нет акул! Здесь нет ничего крупного и опасного, успокойся.

– Двадцать пять метров… Внимание, Ника, до столкновения с ближайшим объектом…

– Выведи меня из воды!!! – Она не успокоится. Ей плевать, что здесь нет акул. Здесь есть что-то куда более опасное! И для того чтобы это понять, не нужна даже Ариадна. Она чувствует! Кожей чувствует приближение этого… невидимого. – Где этот чертов берег?!

– Пятнадцать метров…

– Все, я понял! Только не кричи так.

– Пять метров… До столкновения с объектом…

Поздно… Слишком поздно… Вот оно, огромное, невидимое, но осязаемое! Оно уже вокруг, оплетает гигантскими щупальцами… Тянет… Тянет в морскую пучину… А Иван говорил, что здесь мелко… Было мелко, пока не появилось это…

– Ника, внимание! Столкновение неизбежно!

Не столкновение… Ариадна ничего не понимает… Невозможно столкнуться с тем, что одновременно существует и не существует. С тем, что одновременно и живое, и мертвое… Скоро и она станет вот такой же…

…У нее не осталось сил на борьбу. У нее вообще не осталось никаких сил. И если бы не требовательный, скрипучий голос, она бы, наверное, давно сдалась, легла камнем на морское дно…

– Тебе не нужно с этим бороться. Ты должна принять это, впустить в себя…

Принять. Принять невидимые объятия невидимых змей. Или щупалец огромного чудовища, что тянет ее на глубину… Теперь она понимает, почему Костяной мыс назвали так, а не иначе. Это кости тех, кто перестал бороться и принял…

– Нет. Ты не такая. Ты особенная… – А голос все тише и тише. Наверное, это хорошо. Наверное, это значит, что скоро конец ее мучениям.

Она отмучается, а отец останется совсем один. Сколько он продержится без нее?

– Сдохнет и сгниет, как выброшенная на берег рыба… – Проклятый голос. Как же она его ненавидит! Его, и ту, что столкнула ее в море с обрыва.

Она не позволит! Никому не позволит решать за себя. И не умрет! Никто не умрет! Ни она, ни отец!

Решение. Всего лишь решение, а в груди снова появился воздух, и невидимые объятия разжались, отпуская со дна на поверхность, ласково подталкивая вверх. Как дельфиниха подталкивает своего детеныша.

А на берегу Костяного мыса ее ждет старуха, перебирает бусы из ракушек, бормочет что-то себе под нос.

– Вот и все, дитя. Ты доказала, что в тебе течет ее кровь. – Старуха бормочет и улыбается беззубой улыбкой. – Ты сильна. Куда сильнее, чем я была в твои годы. Но тебе нужно учиться управляться с этим…