Лабиринт. Феникс

Узнал голос Тихого. Вот и нет проводника, придется самим выкручиваться. Что скажешь? Подбодрил:

– Крепись, бояре!

Летчикам в кабине пилотов было не до скуки. В самолет несколько раз попали. Повреждения толком не известны, но в кабине стало ощутимо дымно.

– Командир, выше возьми.

– Машина плохо рулей слушается.

– Маневрируй!

– Н-не получается! Заклинило! Лейтенант, линию фронта перелетели. Скажи пассажирам, что до места не дотянем, машину в сторону повело. Долго не удержу. Сам с ними прыгай.

– Я…

– Это приказ.

Двигатель то выл надрываясь, то глох… чтоб на какое-то время вновь запуститься.

Появившийся в грузовом отсеке летун, оповестил:

– Падаем! Нужно прыгать!

Просеменив, настежь открыл металлическую дверь прямо в ночь.

– Пошел!

Группа выбросилась на лес…

* * *

На захваченной территории СССР еще не развернулось широкое партизанское движение, но первые группы и отряды народных мстителей стали действовать уже в конце июня – в июле 1941 года. Вместе с отступавшими частями Красной Армии они наносили удары по тылам немецких войск, пытаясь отрезать их от источников снабжения, уничтожали живую силу врага и его технику, создавали для противника невыносимые условия, которые потом сказывались на боеспособности его частей и соединений.

Один из первых приказов по проведению боевых действий против окруженцев появился в июле. В нем требовалось поддерживать в воинских частях состояние боевой готовности, запрещалось передвижение одиночных солдат, военнослужащим предписывалось всегда держать оружие наготове для открытия огня. Предусматривалось также создание специальных конных патрулей для охраны дорог, проведение внезапных и повторных налетов на населенные пункты и прочесывание местности.

Сразу за фронтом двигались специальные jagdkommando, «охотничьи подразделения». По инструкции в команды «охотников» следовало отбирать опытных, бесстрашных и хорошо подготовленных солдат и унтер-офицеров, способных успешно действовать в любой обстановке. На должности командиров рекомендовалось назначать инициативных офицеров, знакомых с тактикой партизанской войны и увлекающихся спортивной охотой. Однако практика расходилась с инструкцией. В команде фон Мансфельда почти все солдаты были набраны в штрафных частях. Да и сам он… гм… обер-лейтенант люфтваффе, еще в Польше переведен в сухопутные войска за грубые нарушения уставного порядка и воинской дисциплины. Можно подумать, что морду командиру штаффеля он начистил исключительно по причине, что был пьян. Нет! По другой причине… Ладно, не в этом дело! Так вот, при отборе в «охотники» потребовался совершенно иной подход, чем при формировании боевых подразделений. Его лучшими бойцами были так называемые «отчаянные» солдаты, в их характеристиках, как правило, значилось замечание – «не поддающийся воспитанию». От этих людей не требовалась хорошая военная подготовка. В таком деле необходим был инстинкт, навыки человека, близкого к природе, поэтому предпочтение отдавалось солдатам, работавшим до войны егерями и лесниками, ну и, конечно, деклассированному элементу. Куда без бандитов и убийц? Держал он их в крепкой узде, может потому, что в душе сам таким был. Численность его ягдкоманды не превышала роту, около восьмидесяти закоренелых негодяев, способных на любой отвратительный поступок, на захваченных территориях получивших возможность делать с местным населением все, что захотят. Четыре группы по двадцать бойцов. Каждая группа имела на вооружении три ручных пулемета МG-34, одну снайперскую винтовку, самозарядные винтовки G-41 и пистолеты-пулеметы МP-38 и МP-40. Радиостанция была в каждой из групп. С таким арсеналом парни резвились на полную катушку. Кто там разберет – перед тобой баба или замаскированный большевик?

Рассвет вот-вот наступит. Суматошные выдались прошедшие сутки. Только вернулись в Житомир, а из местного отделения СД уже звонят. Нюхом чувствуют, что ли? Дежурный одуревшими от недосыпа глазами вытаращился при виде начальства, протянул трубку полевого телефона.

– Господин обер-лейтенант, вас!..

Буркнул, с неохотой взял в руки ненавистный предмет армейского обихода.

– Кому там ровно не сидится?

Знакомый смех из телефона еще больше испортил и без того не слишком хорошее настроение. Весело ему! Сидит в кабинете, тяжелее ручки в руки ничего не берет. Мясник-теоретик! Пятеро подручных всю грязную работу за него делают.

– Слушаю!

– Привет, Йоганн! Не поверишь, чувствую, как ты меня костеришь почем зря, даже по проводам от тебя ко мне гул недовольства идет. Ха-ха!

– Чего хотел, Отто? Говори быстрей, только что с выезда, устал как собака, спать хочу.

– О-о! Дружище! Тогда спешу сразу расстроить…

– Что опять?

– В районе Кхо-рофи-но, – в угоду собеседнику коверкая название деревни, хотя русский язык знал идеально, стал объяснять цель звонка, – наши доблестные зенитчики транспортник сбили. Так вот из него около десятка парашютистов успели выпрыгнуть.

– Не мои проблемы. Это, считай, на передовой…