Лабиринт Фавна

Мерседес не могла отвести взгляд от лезвия. Она все еще чувствовала пальцы капитана на своей руке. Что, если однажды он ее не отпустит? Другие служанки вряд ли догадывались, о чем она думает, пряча ножик в складку замызганного фартука. Они болтали и смеялись, чтобы забыть о солдатах во дворе и о том, что их сыновья воюют друг с другом. А может, они и правы. В жизни есть что-то и кроме войны. Есть лесная тишина, и солнечное тепло, и лунный свет. Мерседес ужасно хотелось смеяться вместе со всеми, но душа у нее так устала! Она слишком долго жила в постоянном страхе.

– Выпотрошите кур как следует, – сказала Мерседес. – И фасоль не забудьте.

Слова прозвучали резче, чем следовало, но на них все равно не обратили внимания. Все служанки с улыбкой смотрели на Офелию, а она стояла посреди кухни в новом зеленом платье с белым фартучком. И платье, и фартук Мерседес отгладила с таким же старанием, с каким их шила мама Офелии. Девочка в этом наряде была как героиня книжки, которую в детстве любила Мерседес. Мама часто приносила им с братом книги, она была учительницей, но книги не смогли ее защитить, когда солдаты сожгли деревню. Огонь сожрал и книги, и маму.

– Деточка, ты такая красавица! – заахала кухарка. – Просто чудо!

– Да! Платье чудесное! – сказала Роза с нежностью.

У нее была дочка, ровесница Офелии. Им всем девочка напоминала собственных детей и внуков – и самих себя в детстве.

– Работайте, работайте! Нечего бездельничать! – строго сказала Мерседес, хотя и у нее на душе потеплело.

Подойдя к Офелии, она бережно поправила воротник платья. Мама Офелии в самом деле была талантливая швея. Платье, сшитое ею для дочери, словно заколдовало кухню старой мельницы – и платье, и лицо девочки, сияющее радостью и красотой, как только что раскрывшийся цветок. Да, на мгновение работницы поверили, что мир снова стал целым.

– Хочешь молока с медом?

Офелия кивнула. Мерседес повела ее во двор. Там под деревом стояла рыжая корова, ее вымя раздулось от молока. Мерседес подставила ведро, и теплое белое молоко потекло по пальцам.

– Не стой слишком близко, испачкаешься, – сказала она Офелии. – Ты в этом платье прямо принцесса.

Офелия нерешительно отступила на шаг.

– Мерседес, ты веришь в фей? – спросила она, поглаживая корову по гладкому боку.

Мерседес снова потянула коровьи соски.

– Нет. Маленькая была – верила. Я тогда много во что верила.

Корова нетерпеливо замычала. Ей хотелось кормить телят, а не людей. Мерседес погладила ее, приговаривая что-то ласковое.

Офелия подошла ближе, забыв, что может испачкать платье, и тихо сказала:

– Вчера ночью ко мне прилетала фея.

– Правда? – Мерседес зачерпнула в плошку парного молока.

Офелия кивнула, глядя на нее огромными глазами.

– Да! И не одна! Три феи было! И еще Фавн!

– Фавн? – Мерседес выпрямила спину.

– Да. Такой старый… Очень высокий и худой. – Офелия руками изобразила в воздухе огромную фигуру. – И на вид старый, и пахнет от него… замшелым. Как от земли после дождя. И немножко – как от коровы.

Я хочу, чтобы ты о нем знала! – умоляли глаза девочки. Поверь мне, Мерседес, пожалуйста! Тяжело хранить тайну, если ни с кем не можешь ею поделиться. И очень трудно верить в правду, которую больше никто не хочет видеть. Мерседес-то об этом хорошо знала.

– Фавн, – повторила она. – Моя мама учила меня остерегаться фавнов. Бывают хорошие фавны, а бывают и не очень…

От этого воспоминания по ее губам скользнула улыбка. От воспоминания и от девочки. Но улыбка тотчас погасла. К ним шел капитан, а с ним – кто-то из офицеров. Мир сразу потемнел.

– Мерседес!

Девочку он словно и не заметил. Мерседес даже на миг почудилось, что Офелии здесь вовсе нет.

– Ты мне нужна. Ступай за мной к амбару!

Она пошла с ним. А как же иначе. Хотя так хотелось остаться с девочкой и теплым молоком, чувствуя на своей коже дыхание коровы.

У амбара солдаты разгружали грузовик.

Командовал ими лейтенант Медем. Увидев Видаля, он отдал честь:

– Мы все привезли, капитан! Как и обещали.

Мундир у лейтенанта был чистый и негнущийся, как у оловянного солдатика.

– Мука, соль, растительное масло, лекарства… – перечислял лейтенант, первым проходя в амбар. – Оливки, копченая свинина…

Он с гордостью показывал корзины и коробки. Пыльные полки были уставлены пакетами и консервными банками.

Видаль взял небольшой сверток, понюхал. Он любил хороший табак. И выпивку.

– Вот карточки.

Лейтенант Медем протянул Видалю пачку продуктовых карточек – огромная ценность в военное время, когда почти весь урожай уничтожен, а остатки забрали для нужд армии и крестьянам нечем кормить детей. Продуктами, которые привез отряд Медема, можно было бы накормить не одну деревню. Но Мерседес даже не взглянула на ящики с продовольствием. Она застыла возле штабеля коробок с красными крестами на этикетках. Лекарства! Хватит, чтобы излечить любые раны. В том числе и раны на ноге.

– Мерседес! – Видаль осматривал навесной замок на двери. – Ключ!

Она вынула из кармана связку ключей, отцепила один и протянула ему.

– Это единственный?

Она кивнула.