Лабиринт для Слепого

Владимир Владиславович Савельев покинул город не на поезде, не на самолете, не на «мерседесе», а на подержанных «жигулях» с тульскими номерами. На этой машине Савельев проехал через Смоленск, затем его автомобиль видели в Минске и только после этого его нашли в Бресте.

Автомобиль был брошен на площади у вокзала, а его хозяин, или, вернее, человек, приехавший на нем, приобрел билет на Польшу и, с портфелем в руках, сев на автобус, полный «челночниками», благополучно переправился через границу.

Позже Владимира Савельева видели в Варшаве, где и терялся его след.

По версии полковника Поливанова, из Варшавы Савельев направился в Венгрию или Швейцарию и его теперь следует искать там. Вот этим полковник сейчас и занимался.

Генерал Потапчук был явно не удовлетворен полученной информацией. Но и упрекнуть в чем-либо своего подчиненного он не мог.

– Неважный у тебя вид, Станислав Петрович, – сказал генерал Потапчук, принимаясь массировать виски, – очень неважный вид. Только не говори, что ты не спал, это и так видно. Я думаю, что Савельева больше искать не стоит.

– Почему?

– А потому, что мы его не найдем. Савельев слишком хитрая лиса и, скорее всего, он уже получил свои деньги в одном из банков, а может, даже в нескольких, и вместе с деньгами по фальшивым документам, а может быть, даже по настоящим, уже оказался где-нибудь в Латинской Америке или на Кипре, или на Ближнем Востоке. Ты со мной не согласен, Станислав Петрович?

– Согласен. Но я считаю, что надо продолжать поиски.

– Нет, не надо продолжать. Ты только потратишь время. Савельев хитер и осторожен. Мы им займемся позже. Думаю, он где-нибудь в ближайший месяц или два засветится. Деньги при нем, по всей видимости, немалые. И если он не заляжет на дно, то обязательно где-нибудь объявится. Вот тогда, договорившись с Интерполом или с тем, с кем будет необходимо, мы его возьмем.

Я поручу это дело тебе. А сейчас я тебе хочу кое-что еще сказать, Станислав Петрович, – и генерал поманил пальцем полковника к себе, а когда тот наклонился зашептал:

– На меня так наезжают, ты даже не можешь себе представить…

– Могу, – кивнул Поливанов.

– Скорее всего, мне придется отстранить тебя от этого дела.

– Как?! – вскинув голову и уже понимая, что происходит, спросил полковник Поливанов.

– Вот так, друг любезный. На Савельеве все замыкается. Никаких документов, никакой информации на тех, кто за Савельевым, у нас пока нет.

– Как это нет?!

– Показания Слепого не в счет, – протестующе поднял ладонь генерал Потапчук. – Не в счет. Думаю, ты сам это прекрасно понимаешь. С ними никуда ни пойдешь, их никому не предъявишь. Все документы исчезли. Кто-то побывал в квартире Савельева до нас.

Ты же прекрасно знаешь, сейф был вскрыт, и вскрыт очень профессионально. Есть у меня одна слабая надежда… – генерал сделал паузу, полковник выжидающе молчал. – Думаю, Савельев сам начнет сдавать своих покровителей. Ведь он считает, что это они его подставили, что это они навели нас на него, и он захочет им отомстить. А может быть, – криво улыбнулся Потапчук, – Савельева уже нет в живых.

– Вот этого не может быть! Я в это не верю.

– Не имеет значения, верим мы или нет, нам пытаются внушить такую версию.

– Кто пытается? – задал неосмотрительный вопрос полковник.

Потапчук скрипнул зубами и указал большим пальцем в потолок своего кабинета.

– Все ясно, – кивнул Поливанов.

– Пока занимайся этим делом. Официально я тебя не отстранял, но если что, готовься. Кстати, как там Слепой? – вновь перейдя на шепот, осведомился генерал.

– Уже лучше. Я звонил утром. Можно сказать, вернулся с того света.

– Да, везучий мужик, очень везучий. Настоящий профессионал. Но в этом деле и он сплоховал.

– Почему сплоховал, товарищ генерал? Ведь это Слепой вывел нас на лабораторию. Если бы не его информация, лаборатория продолжала бы работать.

– Ну и что толку? – как-то грустно глянул на полковника генерал. – Савельева-то нет.

– Полагаю, хозяин найдется. Ведь слишком это прибыльное дело – наркотики.

– Конечно, прибыльное. Вы охраняете Слепого?

– Да, охраняем.

– Берегите его, полковник, не исключено, что он нам еще понадобится.

* * *

Глеб Сиверов лежал в своей палате на втором этаже больницы и смотрел в окно. За стеклом медленно кружились и падали крупные снежные хлопья. Он почему-то, глядя на падающий снег, вспоминал свое детство, вспоминал Ленинград, вспоминал Неву и гранитные парапеты набережных, усыпанные белым снегом, словно укутанные ватой. Глеб всегда любил снег, потому что вместе со снегом приходил Новый год. А этот праздник всегда был у Глеба самым любимым.

«Наверное, скоро Новый год», – следя за медленно падающими снежинками, подумал Глеб.

И он вспомнил четверостишие, которое ему всегда нравилось:

Идут белые снеги,

Как по нитке скользя

Жить да жить бы на свете,

Да, наверно, нельзя…