Лабиринт для черного пса

Таннес молча и медленно, посасывая большой палец, ковырялся в механизме замка. Аминтор навис над ним, как скала, и что-то подсказывал. Тот привычно отбрёхивался, но видимо, это ему не мешало, и он продолжал своё черное дело.

Тишина в жилище богини

Храм ещё сохранял своё величие, потерянное при Персидских войнах. При оккупации ахеменидами его никто не ремонтировал. Так же, как и везде, все ветшало день ото дня всё быстрее и быстрее. Мы, родившиеся уже после Персидских войн, после войны с Ассирией, многого уже не застали, а старики рассказывали то, что видели ещё их отцы.

Вскоре путь освободился, и мы шагнули в святая святых Треглавой богини Экаты, в её храм.

В одну из начищенных панелей на стене я увидел себя. На меня смотрел очень молодой мужчина высокий, изящного телосложения да к тому же худющий, отчего смотрелся ещё выше и несуразнее. Вытаращенные, вылезшие из орбит жёлто-зелёные глаза, заострившиеся скулы, короткие волосы, вставшие дыбом, как у Медузы после стрижки… и с таким видом я хочу устроится, на хлебное место… Нда… Сам бы я такого не взял на должность…

Закуток, в который мы вошли, напоминал кухню. Здесь, видимо, варили какие-то зелья и снадобья. Дальше мы спускались по железной лестнице. Наши шаги, как молот, отдавались в тишине подполов храма. Это несмотря на то, что мы старались производить как можно меньше шума, даже крадясь, как привидения. То, что сейчас на этот грохот сбегутся все жрицы, я не сомневался. Очень хотелось, вжав в плечи голову, бочком-бочком удалиться в спасительную и уже такую знакомую пещеру. Но я сам видел, как Аэрроп за нами дверь прикрыл, и отступать некуда. Моя ненормальная компания пёрла вперёд, и я с ними. Хочешь жить – умей приспосабливаться, вот я и приспосабливался. Все тут смелые и дерзкие, а я чем хуже? «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – подумалось мне. Оттеснив впереди крадущегося Таннеса, я встал в авангард группки. Тан что-то у меня за спиной обиженно мяфкнул, но я не стал обращать внимания и, осторожно спустившись по лестнице, выглянул за угол.

Передо мной оказался узкий чистый коридор со слабым светом. Пахло алоэ и корой ладанника. Никак в дом Мёртвых вошли. Не люблю я всё, что с похоронами связано, но в нашей знахарской профессии без этого никак. Не каждому больному Асклепий силы даёт на ноги встать, так что дом Мёртвых и при нашем храме существовал. Ребята уже подталкивали меня, и всей честной компанией мы вывалились перед очами жрицы, куда-то спешащей по делам мёртвых. – Мальчики, а вы что тут делаете? – удивилась невысокая женщина пышных форм. Даже не отдавая отчёта в своих действиях, я шагнул к ней, лизнув пальцы руки. Я резко дотронулся до её лба… – Спать! – велел я. Ребята подхватили оседающее тело и усадили на стул, найденный здесь же, в углу. – Сильно ты! – восхищённо присвистнул Тор.

Таннес одобрительно похлопал меня по плечу. Больше не останавливаясь на инциденте, мы поспешили дальше. Уже никто не препятствовал, чтобы я шёл впереди. Притаившись за углом помещения с отдыхающей женщиной, мы пропустили вперёд двух жриц, мирно беседующих о пропорциях какого-то раствора. Словно мыши, мы прошелестели за ними, не привлекая внимания. Они вошли в большое помещение и тут же скрылись в боковом проёме. Страшно уже не было. Азарт и предвкушение тайны переполняло, они вели вперёд. В одном из тёмных закутков стояла большая клетка. Я даже сразу не разглядел, что в ней. Прошёл бы мимо, но слабый, жалобный скулёж привлёк моё внимание. Как по сердцу когтем прошёл. Я всмотрелся в клетку. Там кучей рыжеватого меха лежала псина, мёртвая, вокруг холодные тельца щенков. Но один слабо поскуливал, поднимая вверх свою мордаху. Даже не переглянувшись, мы с Таннесом рванули к клетке.

Сидонец вскрыл клетку. Я тут же взял на руки щенка. Это тёплое маленькое тельце… Как он выжил? Как вообще могли оставить его умирать в храме те женщины? Как они могут быть такими чёрствыми? Малыш мордочкой потянулся ко мне, как к чему-то тёплому.

Я обнял его, прижал к себе. Я слышал, как стучало его маленькое сердечко. Тор протянул мне тряпку, успел что-то снять из своего одеяния. Я-то одет в одну хламиду. Сделав обвязку, я вложил туда щенка, согревая его своим теплом. Он там тихо бурчал, пригреваясь, его мордашка елозила по моему телу, видимо, сосок искал, чтобы наесться. За мамку меня принял. В этом холодном доме Мёртвых мне привелось встретить существо, рвущееся к жизни.

– С собой берём, пошли, – шикнул на нас, разомлевших над малышом, Аэрроп. – Вперед, зайчики, вперёд. И по сторонам смотрите, детёнышу еда нужна.

Некрополь