Лабиринт Данимиры

— Четвёртый, пятый, седьмой, восьмой и девятый. Их фантомы похожи как клоны. То же, что и у мастера Аттиуса. Тут мы вряд ли что-нибудь поймём.

— Вижу, — отозвался Кайлеан.

Он указал тростью на тех, о ком я говорила.

— Вы, вы, вы, вы и вы. Сейчас вы пятеро вернётесь в архив и немедленно покинете его, забыв обо всём, что здесь испытали. Но из библиотеки не уходите. Обратитесь к Аттиусу, он найдёт вам занятие.

Пятёрка, на которую указал Кайлеан, исчезла. Семь каменных столбов плавно сдвинулись, ликвидируя пустоты. Теперь Мортенов было семь.

Через минуту Кайлеан вычеркнул из списка книжных юношей. Их развесёлые Мортены чокнулись напоследок бутылками и растворились в тумане, столбы снова передвинулись.

— Два слишком веселились, и их осталось пять, — пробормотала я самой себе, уловив ассоциацию.

Посовещавшись, следующим мы отпустили рыжеусого дядьку и его сахарного Мортена.

— Один нырнул в сироп, четыре их осталось, — снова прокомментировала я под нос, а Кайлеану сказала:

— Давайте отпустим старенького дедушку. Посмотрите на его фантом. Это же детский сад какой-то.

Кайлеан долго молчал, потом тихо произнёс:

— Мастер Киллиус силён. — И уже громче, обращаясь к мастеру Киллиусу, приказал: — Посмотрите ему в глаза.

Отроковидный фантом повернулся к своему создателю. Некоторое время они таращились друг на друга, и было видно, что лицо старца совершенно спокойно и даже выражает некоторую досадливую скуку. А его Мортен так и остался слишком юным и слишком неинтересным мастеру.

Кайлеан поднял трость.

— Мастер Киллиус, вы свободны. Забудьте всё, что здесь было, и ожидайте в библиотеке.

— Один сказал «агу», и их осталось трое.

После проверки «глаза в глаза» был отпущен высокий худой мужчина, чей Мортен тоже так и остался невнятным силуэтом, не особо интересующим своего создателя.

— Один был слишком скучен, и их осталось двое.

Мы разглядывали оставшихся.

— Вот тут что-то есть. На кого поставите, Данимира Андреевна?

— Женщина не при чём, — уверенно сказала я. — Она же его насквозь видела. Взгляните на её Мортена — отвратительный порочный тип, жестокий и циничный. А вот фантом производства дядьки справа вызывает у меня сильные подозрения, какой-то он у него…  чересчур значительный.

— Что ж, — сказал Кайлеан, — давайте проверим. — Он обратился к парочке, стоявшей перед нами: — Взгляните в глаза своим воспоминаниям.

Дальнейшее я наблюдала с открытым ртом и вытаращенными глазами.

Мортен дамы повернулся к ней, и через секунду она и «отвратительный порочный тип, жестокий и циничный», слились в страстном поцелуе. Это, безусловно, был не первый поцелуй любовников — их руки уверенно шарили по телу друг друга, ноги переплелись; казалось, они хотят выпить друг друга.

В это время грузный дядька тоже целовал своего Мортена, но, к счастью, по-другому: с выражением благоговения он опустился на одно колено и припал к руке своего создания.

— А-а-а-э-э-э…  — только и смогла произнести я, но дальнейшее было ещё удивительней.

С фигурой целующегося фантома что-то происходило, она будто двоилась и расплывалась.

— Кайлеан Георгиевич, вы это видите? — спросила я. — Что происходит с Мортеном…  ну, с тем, который слева?

— Леди Мибл, будьте так добры, прервитесь на минуточку, — с сарказмом приказал Кайлеан даме. — Поверните к нам вашего кавалера.

Леди Мибл с трудом оторвалась от своего фантома, я увидала, что её лицо залито слезами.

Когда фантом повернулся, я снова приоткрыла рот: лик Мортена поминутно менялся, оплывал, перетекал в другие, тоже знакомые черты — черты принца Эрмитании Химериана Карагиллейна. Фигурами они были похожи, но совпадение не было полным, поэтому очертания Мортена-Химериана дрожали и расплывались.

— Что это всё значит? — спросила я, хлопая ресницами.

— Вообще-то, я по-любому убью вашего Мартина…  Мортена…  как бы ни назвался…  — неожиданно сообщил Кайлеан, — по собственному желанию. Но, похоже, по законам Эрмитании он тоже приговорён к смерти. У нас запрещено принимать облик кого-либо из царствующей династии под страхом смертной казни. Леди Мибл, объяснитесь.

История леди Мибл была печальна. Её безнадёжная влюблённость в принца Химериана граничила с безумием. Не питая никаких иллюзий по поводу преступной натуры Мортена, она, тем не менее, вступила с ним в любовную связь при условии, что тот в определённые моменты…  проще говоря — в постели — будет внешне перевоплощаться в среднего сына короля.

— Я намекала многим, но кругом одни трусы!.. Осмелился лишь один, — хмуро сказала леди Мибл. — А ведь я предлагала достойную плату…  не себя, — тут она горько усмехнулась, — вернее, не только себя. Деньги, много денег…

— Но Мортен тоже не взял ваши деньги, — утвердительно сказал Кайлеан. — Ему надо было другое.

Да, совсем другое. За утоление страсти несчастная помогала Мортену в его поисках — самые редкие и опасные книги были настроены на взаимодействие с сотрудниками библиотеки, отвечающими за их хранение. Только леди Мибл могла снимать их с полки, листать, проявлять скрытый текст и производить тому подобные действия.

— В каком отделе она работает? — спросила я.