Лабиринт чувств

Быстров: Корабль Ящера неожиданно стартовал в надпространство. «Сигма» была рядом. Удар Ддвигателей пришельца мог испарить ее за несколько секунд. Бортовой компьютер вынужден был дать Д-старт и «Сигме». Ярополк был почти расплющен перегрузками. Как перенес их Ящер, не знаю. Львиная доля запасов энергии «Сигмы» ушла на отражения ударной волны. Броня корабля почти испарилась. Бортовой компьютер успел послать SОS и на остатках энергии вывести корабль в обычный космос.

Председатель: Это все, что Вы можете сообщить Комиссии?

Быстров: Я доставил на Базу Ярополка и Ящера. Винер остался на «Сигме», ждет десантников.

Быстров полулежал в кресле, чувствуя как отступает, смывается напряжение последних дней. Все-таки великое дело — музыка! Еще древние заметили ее воздействие на человека. Быстров расслабился, на лице появилась легкая улыбка, Глаза закрылись. Хорошо! Звуки синтезаторов сливаются в мелодию, очищающую мозг от усталости, забот. Можно выбрать и создать любое настроение. Вернувшись из рейса, Быстров ставил всегда одну и ту же кассету: прежде всего надо снять напряжение труда, очистить мозг от лишних очагов возбуждения, успокоиться. Кассету радости Быстров слушал редко: радость приходила сама. Каждое возвращение домой, встреча с Маринкой и Славкой — лучше всяких синтез-чувств.

Быстров снял наушники и шагнул в соседнюю комнату. Стеллаж с игрушками, стол с измерительным комплексом и набором микропроцессорных модулей — очередное Славкино увлечение, — мини-компьютер. Над столом фотографии Гагарина, Горбовского. Хохочущая Маринка в купальнике, пытающаяся стащить счастливо визжащего Славку с барахтающегося на мелководье Быстрова. На противоположной стене, как тряпка, болтается распотрошенный экран стереовизора. В углу, на тахте, из — под одеяла торчит сонно посапывающая белобрысая головка. Быстров сел за рабочий стол и с интересом склонился над разложенными схемами. Все ясно: опять вышел из строя блок цветности.

Ого, а это что такое? Неужели Славка пытается лепить свою собственную схему блока? И это в шесть лет! Пора отдавать его в школу.

— Папка! — Две маленькие теплые ручки обвились вокруг шеи Быстрова. — Ты когда прилетел?

— Только что, а где мама?

— В Африке, у нее какой-то семинар. А что ты привез? А когда мы пойдем в зоопарк?

— Я привез тебе огромного ракопаука с Пандоры. Он в фонотеке слушает запись своих брачных воплей.

— Нет, правда? — Замер Славка. — И я смогу на нем покататься?

— Я пошутил, сынок, — улыбнулся Быстров, сажая сына на тахту. — Никого там нет. Ракопаука мы с тобой посмотрим в зоопарке. Сегодня же, — прибавил он, видя, как Славка начинает надуваться.

— Понимаешь, был очень трудный рейс, пришлось повозится. Зато теперь у меня две недели отдыха, так что можешь составлять программу путешествия по старушке Земле. С чего начнем, с Африки или Америки?

— С зоопарка! — Закричал Славка. — Потом детский городок аттракционов, потом…

— Стоп, стоп, тихо! — Накрывая сына подушкой засмеялся Быстров. — А как у нас с учебой?

— Смотри. — Славка спрыгнул с тахты, подбежал к компьютеру. Его проворные пальчики коснулись нескольких клавиш, и на экране появился график успеваемости по изучаемым предметам.

— Ну что ж, молодец, — похвалил Быстров сына. — Материал усваиваешь прочно. Пожалуй, пора тебе определяться. В какую школу ты хотел бы уехать?

— Конечно, в Аньюдинскую!

— Куда хватил! В Аньюдинскую школу мечтают попасть ребята со всей Земли и даже с Венеры. Там учились Геннадий Комов, Поль Гнедых, Александр Костылин, Михаил Сидоров! А ты? Даже стереовизор починить не можешь.

— Вот еще! — Вспыхнул Славка. — Да я его раз десять чинил. Надоело! Проще переделать весь блок.

— Ладно, не кипятись. Беги умываться.

Быстров проводил улыбкой сына, всем своим видом выражавшего незаслуженную обиду, и вспомнил, как сам в детстве бился со стереоблоком, пока не переделал его по своему.

«Неужели мой отец тоже подсовывал мне в стереовизор заведомо неработоспособный блок?»

— Славка! — Закричал Быстров. — Быстренько делай зарядку, под душ — и в зоопарк. Сегодня я разрешу тебе вести птерокар.