Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры

– Сейчас расскажу, хотя этот эффект достаточно трудно описать. Свойства плутониума обнаружились по чистой случайности: на обратном пути к Земле один из участников экспедиции, пребывая в полубреду из-за космической лихорадки, по ошибке взял пузырек без этикетки, полагая, что там бромид или калий, и принял небольшую дозу. Горячечные видения стали еще занимательнее, поскольку под действием порошка ему открылись доселе совершенно не известные концепции пространства и времени. С тех пор с плутониумом экспериментировали еще несколько исследователей. Эффект длится недолго – дольше получаса не бывало – и варьируется в зависимости от подопытного. И никаких последующих осложнений – ни ментальных, ни физических, ни неврологических; во всяком случае, обнаружить их пока никому не удалось. Я и сам пару раз принимал плутониум и могу подтвердить. Как именно он воздействует на человека, я не совсем понимаю. Может, просто вызывает некое расстройство, трансформацию чувств, как, например, тот же гашиш; а может, стимулирует какой-то рудиментарный орган, некий пока не задействованный участок в человеческом мозгу. Как бы то ни было, получается вот что: меняется восприятие времени – длительность воспринимаешь как пространство. Подопытный видит прошлое и будущее и себя в нем, и все это представляется в виде некоего места, простирающегося в двух направлениях. Конечно, далеко заглянуть не удастся – видны лишь несколько прошедших и предстоящих часов, – но переживание весьма любопытное, помогает по-новому взглянуть на загадку времени и пространства. Совершенно не похоже мнофку.

– Интересно, – признал Бэлкот. – Однако сам я никогда особенно не экспериментировал с наркотическими веществами; бывало, в годы романтической юности раз или два пробовал индийскую коноплю. Видимо, начитался Готье и Бодлера. Но результат меня разочаровал.

– Полагаю вы ее принимали недолго, и ваш организм не успел впитать достаточно вещества, – предположил Мэннерс. – А потому никаких особенных видений у вас не было – слишком мала доза. С плутонием все иначе: максимальный эффект после самого первого раза. Бэлкот, мне кажется, вам это будет очень интересно, вы же скульптор: вы увидите необыкновенные формы, которые сложно описать в терминах евклидовой геометрии. Я с удовольствием дам вам немножечко порошка прямо сейчас, если вы готовы поэкспериментировать.

– Не слишком ли щедро с вашей стороны? Это ведь такая редкая субстанция?

– Дело вовсе не в щедрости. Вот уже много лет я собираюсь написать книгу об инопланетных алкалоидах, а вы, возможно, предоставите мне бесценные сведения. У вас мозг художника и развитое чувство прекрасного – ваши плутониумные видения наверняка будут удивительными и необычайно четкими. Только потом опишите мне все как можно подробнее.

– Ну хорошо, – согласился Бэлкот. – Все надо когда-нибудь попробовать.

Своим рассказом о необычайном наркотическим веществе Мэннерсу удалось растравить любопытство скульптора и соблазнить его воображение.

Мэннерс принес старинный бокал для виски и налил в него золотисто-красную жидкость почти до краев. Потом вытащил пробку из бутылочки с плутонием, сыпанул щепотку в стакан, и белый порошок тут же растворился без всякого шипения и пузырьков.

– Эта жидкость – вино из марсианских сладких клубней под названием оввра, – объяснил доктор. – Вино совсем не крепкое и вполне безобидное, оно смягчит горький вкус плутониума. Выпейте побыстрее и откиньтесь в кресле.

Бэлкот медлил, разглядывая бокал.

– А вы уверены, что это ненадолго? – спросил он. – Сейчас четверть десятого, а в десять мне нужно будет уйти: у меня назначена встреча в клубе «Бельведер» с одним из моих покровителей – миллиардером Клодом Вишхейвеном: он хочет заказать мне барельеф из псевдонефрита и неояшмы для своего загородного поместья. Ему нужна по-настоящему футуристическая новаторская работа. Сегодня мы должны обговорить все детали: тему и прочее.

– Тогда у вас в распоряжении целых сорок пять минут, – кивнул доктор, – а самое большее через тридцать ваш мозг и все ваши чувства вернутся в норму. Насколько я знаю, дольше эффект никогда не длится. Останется еще четверть часа, чтобы рассказать мне подробно о ваших ощущениях.

Бэлкот одним глотком осушил старинный бокал и откинулся на мягкие подушки пневматического кресла. Он как будто невесомо соскальзывал вниз в бесконечный туман, которым с необъяснимой скоростью заволокло комнату; и сквозь этот туман скульптор кое-как различил, что Мэннерс забрал из его разжавшихся пальцев пустой бокал. Лицо доктора парило где-то в вышине, маленькое и размытое, словно Бэлкот смотрел снизу на вершину горы: доктор двигался и существовал словно в другом мире.