Лабиринт Безумия

— Талларен был в бешенстве, — оборонила Гончая, хищно сузив глаза и сжав кулаки. — Я видела его, помню его ярость. Помню, как он убивал их. Сам, одним коротким ударом в сердце, одну за другой. А потом и детей…

У нее вдруг расширились глаза, а перед внутренним взором пронеслись стремительно меняющиеся картинки: неподвижные обнаженные тела, бесстрастные лица Перворожденных, перекошенная злобой физиономия ее собственного палача, с досадой отвернувшийся Владыка, скорбные морды всего Совета Старейшин (как же! не вышло!!), крохотные окровавленные тельца — уже бездыханные. А затем — еще одно белое, как снег, лицо. Молодое, красивое, дико знакомое, но искаженное искренним ужасом и внезапным пониманием.

— Таррэн!

— Я опоздал, — горестно кивнул эльф. — Я узнал слишком поздно, ЧТО они натворили, и не успел спасти этих девочек. Меня не было в то время в Священной Роще, я учился управлять своей кровью в подземельях Иллаэра, потому что выпускать наружу силу Изиара очень опасно даже для его прямого потомка. Мне так сказали, меня заранее отправили подальше, потому что знали, что я наверняка буду против — единственный дурак, кто еще имел голос в Совете, но кого они никогда не стали бы слушать… я был мертв с рождения, меня не принимали уже тогда, я не давал им сделать этого прежде, и они не хотели, чтобы я узнал ДО ТОГО, как все закончится. Но я вышел наверх немного раньше и услышал крики… с тех пор Совет принял решение не вмешивать в это дело смертных.

Он устало прикрыл веки.

— Я сделал все, что мог, малыш. Я обвинил Совет в ереси, я ранил четверых из тех семи, что стояли и смотрели на чужую смерть… я пошел против самого Владыки, я обвинил в жестокости и его… но этого все равно оказалось недостаточно, потому что Талларен не забыл о мести. Лишь притих на время, чтобы через двести лет попробовать снова. И никто его не остановил.

— Ты пытался его убить! — тихо охнула Белка, внезапно увидев короткий поединок между братьями. — Тогда, два века назад, в Священной Роще, ты поднял мечи на наследника престола!! Таррэн!!

— Да. Он заслужил.

— Но ведь ты…

— Ну и что, что Темный? Разве это оправдание?! Он уничтожил их, как расходный материал, просто убил и даже не задумался! Ему было уже тогда все равно! Наплевать на все, кроме своих амбиций. И он собирался сделать это снова, понимаешь? Он собирался ЭТО ПОВТОРИТЬ!! И повторил, будь он проклят!! С тобой и Литой! А может, и с кем еще, я не знаю! Никто не знает, сколько ИХ было! Скольких он успел убить за эти два века! И поэтому я вызвал его — тайно, ночью, один на один. Я надеялся, что справлюсь, что наш Лес никогда не узнает такого Владыки. Намеревался забрать его мечи, что всегда считалось позором для эльфа, и похоронить их где-нибудь за пределами Темного Леса. Вычеркнуть его из этой жизни! Но у меня ничего не вышло: Талларен никогда не любил рисковать. А потому привел с собой пару прихвостней, которые, едва я сумел его ранить, помешали нам закончить.

Эльф тяжело вздохнул и тряхнул головой, отгоняя подбирающуюся усталость.

— Вот так все и вышло. Потом был Суд, Обвинение, Признание. Мне назначили даже наказание… глупо, да? Наказывать того, кому на роду написано умереть — по-моему, дурнее не придумаешь! Если бы все получилось, меня убили бы на месте. Но я не дал им возможности позлорадствовать: произнес слова Отречения, снял родовой перстень, срубил свою ветвь у Родового Ясеня и ушел.

— Ага. Предварительно стащив из сокровищницы Ключ?

— Было дело, — слегка смутился он. — Шум, конечно, потом поднялся страшный, меня искали и долго травили, как дикого пса… но не мог же я оставить его там, если знал, что он все равно понадобится?! Конечно, я ушел! Правда, для этого пришлось забыть о магии, свое прежнее имя, свое родство, чтобы меня не узнали и не вернули насильно. А я стал обычным бродягой, которого изрядно помотало по свету. Просто одним из многих, у кого нет прошлого и нет настоящего дома. Остальное ты знаешь.

Белка странно хмыкнула и вдруг самым бессовестным образом улеглась обратно, подтолкнул его замершую в нерешительности руку макушкой и сладко зевнув.

— Спасибо, что рассказал, Таррэн, — сонно пробормотала она, потеревшись щекой о его мягкую ладонь. — Я не все видела тогда, не досмотрела, потому что слишком уж это мерзко и отвратительно. Не понимала тогда, все думала, как и что, пыталась сообразить, почему ты оказался там в этот день, но ничего не сделал. А теперь, наконец, мне ясно, как это получилось. Теперь все встало на свои места. Спасибо. И знаешь… я очень рада, что не прибила тебя по пути: ты действительно уникальный экземпляр.

— Ты не сердишься?

— Нет, — мурлыкнула она. — Более того, рискну попросить тебя об одной услуге. Не возражаешь?

— Нет, конечно, — с нескрываемым облегчением улыбнулся он.

— Тогда не мог бы ты… только не вздумай ржать!.. не мог бы еще немного… ну, погладить мои волосы?

Эльф вздрогнул так, что она немедленно заметила и внезапно смутилась.

— Это совсем не то, что ты думаешь, ушастый! Мне… просто нужно! Очень нужно, честное слово!