Лабиринт

На обед также был приглашен наш агент F479, и я смог поговорить с ним без помех в течение нескольких минут. Он очень нервничал и вряд ли мог работать и дальше в таком напряжении. Я постарался подбодрить его и сказадл, что если он найдетпредлог вернуться в Германию, то я использую свое влияние, чтобы все уладить с его начальством в Берлине.

Обед был великолепен. Я никогда не пробовал таких ищумительных устриц. После обеда Бест произнес короткую и забавную речь, на которую де Кринис ответил со всем своим венским шармом. Общий разговор после обеда оказался весьма интересным, и с его помощью я лучше понял отношение англичан к войне. Они относились к ней отнюдь не легкомысленно и собирались стоять насмерть. Если бы Германия совершила успешное вторжение в Британию, они бы стали вести войну из Канады. Мы также говорили о музыке и живописи, и было уже довольно поздно, когда мы вернулись на виллу.

К несчастью, моя головная боль не прошла, поэтому перед тем, как лечь спать, я попросил своего хозяина дать мне аспирин. Через несколько минут ко мне в комнату вошла очаровательная молодая женщина, которая принесла мне несколько таблеток аспирина и стакан лимонада. Она начала разговаривать со мной и задала кучу вопросов. Я вздохнул с облегчением, когда, наконец, мне удалось выпроводить ее из комнаты, причем сделав это так, чтоб не показаться невежливым. После всех усилий и напряжения прошедшего дня, я был не в состоянии удовлетворить ее любопытство, не подвергая себя опасности.

Утром я столкнулся в ванной с де Кринисом. Он сиял и сказал мне на своем венском диалекте:"Ну-ну, эти парни и в самом деле могут делать дела, не так ли?"

Нам подали сытный голландский завтрак, чтобы мы подкрепились перед обратной дорогой. В девять часов за нами пришла машина, чтобы отвезти нас на краткую заключительную встречу, котрая состоялась в конторе голландской фирмы(на самом деле это была "крыша" британской секретной службы) "Н.В. Хандельс Динст Веер Хет Континент"(Континентальная служба торговли), находившейся на Ниуве Уитлег, N 15. Нам передали енглийский радиопередатчик и специальный код, с помощью которого мы могли установить связь с радилстанцией англий ской секретной службы в Гааге. Наш позывной был O-N-4. Лейтенант Колпенс вручил нам документ, в котором голландским властям предлагалось помощь подателем сего позвонмть в Гаагу по секретному телефонному номеру - по-моему, 556-331 - чтобюы защитить нас от повторения неприятных инцидентов, подобных тому, что имел место наканыне. После того, как мы решили договориться о времени и месте следующей встречи по радио, капитан Бест проводил нас до границы, которую мы вновь пересекли без всяких затруднений.

На этот раз мы не останавливались в Дюссельдорфе, а поехали прямо в Берлин. На следующий день я сделал отчет и предложил попытаться продолжить переговоры, стобы в итоге поехать в Лондон.

В течение следующей недели англичане трижды просили уточнить нас дату следующей встречи. Мы ежедневно связывались с ними по коду O-N-4 с помощью радиопередатчика, который работал прекрасно. Но к 6 ноября все еще не было получено директивы из Берлина, и я начал опасаться, что мы потеряем контакт с англичанами. Поэтому я решил проявить собственную инициативу. Я согласился встретиться с ними 7 ноября, и в конце концов мы договорились о рандеву в кафе неподалеку от границы в два часа дня.

Во время этой встречи я объяснил Бесту и Стивенсу, что мой визит в Берлин затянулся, чем я предполагал, и, к сожалению, германская оппозиция еще не смогла прийти к окончательному решению. После этого я высказал предположение, что может, было бы лучше, если бы я приехал в Лондон вместе с генералом(несуществующим руководителем группы), где бы окончательное решение могло быть принятым на высшем уровне совместно с британским правительством. Британские агенты ничего против этого не имели и и сказали, что они бы могли к завтрашнему дню подготовть специальный самолет в голландском аэропорту Шифал, котрый бы доставил нас в Лондон. В итоге, мы договорились, что на следующий день я попытаюсь привезти руководителя германской оппозиции в то же место и в то же время.

Я вернулся в Дюссельдорф, но директивы из Берлина все еще не было. Тогда я послал в Берлин срочный запрос, в котором предупредал, что в случае непринятия решительных шагов любого рода мое положение окажется несостоятельным. Я получил ответ, что Гитлер еще не принял решения, но склоняется к прекращению переговоров. Он считал, что они и так уже зашли слишком далеко. По-видимому, любое обсуждение его смещения, даже фиктивное, заставляло его чувствовать себя не в своей тарелке.