Лабиринт

После завтрака состоялась первая беседа. Подлинная причина конфликта между Гейдрихом и Тербовеном состояла в соперничестве за верховную власть (на нее претендовали оба) над высшими чинами СС и норвежской полицией. Либо Тербовен, как рейхскомиссар, должен был иметь приоритет над шефом строго централизованной тайной полиции и СД, либо их глава должен был иметь более солидные полномочия. Тербовен считал себя полновластным хозяином Норвегии, обладающим неограниченной властью. Немецкая полиция должна была выполнять только его указания. Директивы центральных организаций игнорировались или высмеивались; только он отвечал перед фюрером за Норвегию. Гиммлер и Гейдрих интересовали Тербовена лишь в качестве личных знакомых. Он мог вести себя как тщеславный автократ благодаря тесным связям с Герингом, зародившимся еще в те времена, когда Тербовен был гаулейтером Рура. Тогда они оба участвовали в каких-то сомнительных комбинациях, в результате которых под предлогом защиты национальных интересов была конфискована часть германских сталелитейных предприятий.

Дискуссия быстро зашла в тупик, и мне предложили изложить мой взгляд на проблему, что я и сделал, несмотря на скрытую, а позднее и откровенную враждебность Тербовена. Как бы то ни было, удалось добиться определенного прогресса и беседа закончилась заявлением Тербовена о том, что, по его мнению, нам удастся найти взаимоприемлимое решение.

Вечером состоялся официальный прием. Тербовен следил за тем, чтобы ни в чем не было недостатка: он во всем копировал своего великого патрона, Геринга. Как мы и ожидали, прием превратился в пьянку. Тербовен пил невероятно много и следил, чтобы от него не отставали. Это было его любимым времяпровождением. Я чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что дважды пытался тихо исчезнуть, но мне это так и не удалось. Наконец, Тербовен приказал двум своим секретарям покататься по комнате на велосипеде; раздались приветственные возгласы пьяной компании. И тут я довольно громко заявил:"Ну и цирк!".

Тербовен, должно быть, услышал мою фразу: по-видимому, он только и ждал случая устроить сцену. Он внезапно встал из-за стола, с решительным видом подошел и, встал прямо передо мной, заявил:"Возьмите этот бокал с пивом - он держал в руках литровую кружку - и немедленно выпейте, а то я вижу вы халтурите".

Я выразил свое сожаление и отказался, сославшись на состояние здоровья. Не успел я закончить фразу, как Тербовен попытался выплеснуть пиво мне в лицо. В дело вмешался Гейдрих и остановил его, за что я его поблагодарил. Через пять минут я ушел не сказав ни слова.

Рано утром на следующий день одна из секретарш Тербовена позвонила мне и попросила прийти пораньше, так как рейхскомиссар пригласил нас к завтраку. Я немного поговорил с этой дамой; она сообщила мне ряд интересных подробностей о странной жизни и обячаях "двора короля Тербовена". Мне стало очень жаль ее.

С самого начала Тербовен неуклюже пытался извиниться за случившееся. "Кажется вчера мы ужасно нализались(a taible amount of boosing) но, видите ли Шеленберг, беда в том, что вы были слишком трезвый.

После завтрака состоялось еще одно совещание, в котором приняли участие все гости, в том числе Мюллер, прибывший по просьбе Гейдриха. Тербовен уступил во всем. Днем мы катались на яхте по Осло-фьорду.

На следующий день я мог спокойно завершить задуманную работу. На меня произвело сильное впечатление деятельность британской секретной службы, которая, естественно, пользовалась мощной поддержкой свободолюбивых норвежцев. Англичане постоянно использовали норвежское движение сопротивления в интересах военной и политической разведки, а также для организации саботажа. Иногда удавалось внедрить в эту среду двойных агентов, но как я не пытался всеми мыслимыми средствами стимулировать их действия, мы так и не получили по настоящему ценной информации. Несколько случаев предательства серьезно нам помогли, вдобавок мы получили рабачьи катера, коротковолновые радиостанции и так далее.

В это время и флот, и люфтваффе настойчиво требовали создать в Гренландии метеостанцию с коротковолновым передатчиком. Решить эту задачу должна была военная разведка, мне же пришлось принимать превентивные меры, чтобы об этом не узнало норвежское сопротивление. Я предложил всех норвежцев, монтировавших линии коммуникации и снабжения, арестовать как неблагонадежных и отправить в Германию. Это был лучший способ преодолеть подозрительность норвежского сопротивления. Однако эту идею посчитали проявлением излишней осторожности. К несчастью, я оказался прав. Две попытки создать коротковолновую станцию провалились и самое ценное время было потеряно. Третья попытка оказалась удачной, и коротковолновый передатчик некоторое время работал вполне успешно, пока британские пеленгаторы не засекли его и не взяли в плен персонал станции.