Лабиринт

Постарался подумать о том прекрасном времени, которое он проводит вне Лабиринта. Ведь это практически и есть все время, хотя порой кажется, что и его слишком мало.

«Плохо», – передумал Владимир и резко поставил полчашки чая на стол. Плохо, что его безумие намертво вплетается в его жизнь. И не станет ли скоро вся его жизнь одним сплошным безумием?

«Плевать», – решил Владимир и отправился готовить ужин. Он давно уже привык игнорировать грозные вопросы жизни. Ведь, оставшись без ответа, они вполне могли проигнорировать его самого.

На следующий день Владимир сидел в мягком кресле и смотрел на задумчивый среднерусский пейзаж в простом деревянном багете. Напротив него, за широким, массивным столом сидел маленький человек с ухоженной бородкой и умными, пытливыми глазами. Этот человек был врачом. А точнее – психиатром.

– Как вы себя чувствуете? – врач пристально смотрел на Владимира.

– Нормально, – Владимир пожал плечами. – В общем-то, так же, как и неделю назад.

– Галлюцинации?

– А как же без них?

– Звуковые? Визуальные?

– И те, и другие, – Владимир вздохнул.

– Было что-нибудь особенное? Чего не было раньше?

– Пожалуй, нет.

– Снова лабиринт?

– Всегда Лабиринт.

– Лекарства принимаете регулярно?

– Я стараюсь, – не стал врать Владимир. – Но получается не всегда. И, откровенно говоря, я не уверен, что они помогают.

– Зато я вполне уверен, что они не дают вашей болезни развиваться, – врач укоризненно покачал головой. – Это же очень важно, Володя. В который раз прошу вас не забывать об этом.

– Как скажете, Борис Алексеевич, – Владимир пожал плечами. Он искренне уважал врачебное мнение, но никак не мог избавиться от ощущения, что все эти усилия зря. Ведь, что бы он ни делал, к каким бы ухищрениям ни прибегал, он всегда возвращался в темные, узкие тоннели Лабиринта.

– Как вам удалось выйти? – уже мягче спросил доктор.

– Очень хотел чаю, – невольно улыбнулся Владимир. – Так хотел, что решился на безрассудный поступок.

– И каковы оказались последствия этого поступка?

– Плохой сон, – начал перечислять Владимир, – а перед сном – тревога. В общем, ничего необычного.

– Я так понимаю, что на подобные поступки вы решаетесь не часто?

– Не часто, – согласился Владимир.

– Как вы считаете, возможно было бы увеличить количество подобных решений? Ведь, судя по вашим рассказам, именно такие смелые решения приводят к выходу из лабиринта. Причем почти к мгновенному выходу.

– Но мне не нравятся эти решения, – возразил Владимир. – Мне гораздо комфортней потратить еще какое-то время, но найти более простой и безопасный путь. И не бояться, что утром будет болеть голова.

– Время, проведенное в лабиринте, – строго прервал его врач, – это время вашей болезни. Чем меньше времени ваш разум проводит там, тем лучше.

– Я понял, Борис Алексеевич, – Владимир счел нужным согласиться. – Я постараюсь. Но это, и правда, бывает сложно. Иногда просто невыполнимо. Там все воспринимается совершенно иначе.

– Я помню, Володя. Вы говорили. Но я повторял и повторяю. Огромная задача по исцелению лежит в том числе и на вас. Боюсь, что сегодняшняя психиатрическая наука все еще не способна в полной мере отражать встающие перед ней вызовы.

Владимир печально улыбнулся и понимающе кивнул.

Еще полчаса врач неторопливо расспрашивал Владимира о подробностях последних галлюцинаций, после чего посмотрел на часы и с теплой улыбкой завершил встречу. Владимир попрощался и вышел из кабинета. Это был его двадцать первый визит к кандидату медицинских наук, психиатру Борису Алексеевичу Калинину. Двадцать первый и, разумеется, не последний.

После той страшной аварии прошло больше года. С физическими травмами тело успешно справилось, но вот по части разума все стало совсем не так. Как говорили врачи, скорее всего, в этом была виновата тяжелая недельная кома.

Скорее всего, покорно соглашался Владимир и делал осторожный шаг, не зная, куда этот шаг приведет. К светлым, знакомым порогам или к бездонным колодцам Лабиринта.

Он хорошо помнил, как это было в первый раз. Как привычные стены квартиры пошатнулись, расплылись, и он вдруг оказался в мрачном незнакомом месте. Прекрасно помнил сковавший сердце ужас и застывший в горле крик. Великолепно помнил сокрушительное отчаяние.

В общем, на память Владимир не жаловался. В отличие от всего остального. Но, чтобы не прослыть очередным городским сумасшедшим, адресовал свои жалобы крайне ограниченному кругу лиц. А точнее, только своему лечащему врачу.

– Расскажите поподробней, Володя, – попросил врач, нахмурившись и озабоченно поправляя очки. Это случилось еще в прошлом году.

Владимир в ответ невесело усмехнулся. А потом рассказал.

Самое сложное было понять, что все это неправда. Что все это – кошмарные галлюцинации больного разума, которые скоро закончатся. Или не закончатся? Прекрасный вопрос!

Поворот. Первое, что он сделал, – повернул. Повернул, ожидая, что после этого все и пройдет. Что он снова окажется в своей уютной квартире и засядет за любимую книгу. Снова будет принимать простые решения.