Лабиринт

На третий день пути от озера он ощутил вибрацию под ногами; эпицентр близок? что прячется впереди? очередное озеро? сияющий колодец вознесения на небеси? где-то глубоко, в толще породы, ожил резкий скрежет, словно, фантастический исполин разминал суставы; и вдруг - толчок, неожиданный, как подножка; Берт упал, больно ушибив колено; жара все неистовей прижималась к лицу, на щеках созревали соленые ягоды пота; поднявшись, он уловил едва различимый свет впереди, красноватое мерцание; Берт испуганно подумал, что вернулся к одному из своих наскальных маячков; "неужели лабиринт, как леший, по-прежнему собирается кружить меня, испытывая терпение, сшибать с ног, не жалея меня и не желая расстаться с тайной, причем именно теперь, когда я чувствую, что разгадка где-то рядом?"; свет усиливался, но и напряжение в скомканном рукаве пещеры нарастало, скалы хрустели, и в их живом звучании была заключена мука и жажда высвобождения - так немой после многих дней лечения с гримасой страдания и боязни на лице пытается произнести обещанный звук; свет подступал, теперь он стал похожим на ясный прямоугольник, падающий в темный коридор из приоткрытой двери комнаты; это означало, что впереди поворот, и стоит его миновать, как свет хлынет в лицо во всю мощь, и Берт, заранее сощуривая глаза, готовился к встрече с ним; только бы не ослепило, думал он; волнение, да нет, натуральный мандраж - сердце колотилось в клетке ребер, словно баскетбольный мяч в тесной корзине; встревоженные мышцы на грани судороги болезненно вжимались в кости.

*

За поворотом высмотрелся пологий недлинный путь наверх, и оттуда, сверху, полыхнуло почти доменным жаром; ушел от жары к еще большей жаре? неужели лабиринт оказался блефом? камни стали горячими, гул достиг уровня шума на гоночной трассе с той лишь разницей, что здесь он был монотонным и почему-то не закладывал уши; подъем завершался овальным отверстием (вход в печь?), за которым и в котором был только свет,- псевдолуна в каменном небе; нора, в которой установили мощный театральный софит; Берт добрался до края норы, выпрямился и понял, что стоит над кратером; на всю длину взгляда перед ним клубилась, клокотала оранжевая масса, из которой непрерывно вырастали смерчи протуберанцев; сияние ее было сильным, режущим глаза; в ноздри ударил знакомый, однако еще не узнанный, странный сырой запах; Берт подумал, что теперь он сможет написать детскую сказку о том, где ночует солнце, и вдруг понял, что это запах крови; тяжелый, липкий запах, от которого покачнулось в голове; он вцепился пальцами в острый, горячий край разлома в стене; в это мгновение откуда-то со дна кратера стал нарастать шелест, который пронесся, как краткий сумасшедший порыв ветра перед грозой, и в том шелесте Берт различил или только почудилось? выдох, человеческий выдох облегчения: "Дош-ш-е-е-л..." галлюцинация? голос архангела? хлеб-соль у ворот вечного блаженства? и почему запах крови? тоже галлюцинация? или с ума схожу от одиночества и темноты глубокой? - кто здесь?- Берт с удивлением услышал через столько дней молчания собственный голос - шершавый от волнения, незнакомый, даже чем-то неприятный, как скрип давно не открывавшейся двери; он чувствовал - должно что-то произойти: чудо, катастрофа, нечто поразительно сверхъестественное или, наоборот, до оскомины знакомое; какую из немногих вечных парадигм выбрала сейчас судьба, чтобы развязать узелок его путешествия? и словно отвечая на его вопрос, клокочущая апельсиновая масса содрогнулась, и вновь повторилось рождение глубинного шелеста, который вырвался на поверхность, образовав на какую-то крошечную долю времени огромный прозрачный пузырь, лопнувший ответом: - время...

*