Лабиринт

— Какие люди! — изобразила она восторг. — Сто лет, сто зим не виделись!.. Заходи, гостем будешь…

Вика привела Колюню на кухню, поставила на плиту разогревать обед, достала из холодильника бутыль с наливкой.

— Ну что, скумекал, где твоя выгода? — надменно поинтересовалась Вика. — Так где же Дикарик кантуется? Он что, на виду у тебя твою Соньку по случаю?..

— Не имею полномочий отвечать на вопросы, — без улыбки отверг дознание Вики Пупонин, с удовольствием поедая отбивную, ночью приготовленную Викиной мамой к приезду отца.

— Ну и дерьмо же ты, Пупок, — безразлично сказала Вика, пристраиваясь за столом поближе к гостю. — Раб ты, рабом и помрешь. Шелудивой собакой у вонючей ноги хозяина. Сам-то ты без полномочий чего-нибудь стоишь??.

— Будешь выступать, — важно сказал Пупонин, — ни фига не узнаешь. Выпьем, что ли, за взаимопонимание?..

— Пей, — с усилием скрывая презрение, одобрила Колюню Вика, — я завсегда за взаимность. Говори, какую лажу принес?..

— Дикарь велел тебе прийти на свидание к подъезду, где контора. Соскучился… — осклабился Колюня.

— Зачем я ему? — пытала Колюню Вика. — Или это тебе тоже не докладывали?..

— Может, и докладывали, да не все ж я тебе скажу. Дикарь сам тебе все объяснит…

— Ладно, — согласилась Вика, — лопай, пей и пойдем, я согласна. Я сейчас…

Вика вышла из кухни, торопливо написала записку родителям и прислонила к китайской вазе в гостиной, чтобы бросилась в глаза: «Уехала с учительницей подыскивать место для классного похода в зимние каникулы. Могу переночевать в деревне. Не беспокойтесь, все о’кей. Ваша любящая дочь, Вика».

С какой учительницей и куда она поехала, Вика умышленно не сообщала, она была достойной ученицей отца.

— Ну и что здесь делает эта идиотка? — спросила Вика у Дикаря, оглядываясь и беззастенчиво рассматривая убранство бункера. — До чего же низко ты упал, Дикарик, с кем связался?..

— Заткнись, шлюха! — Дикарь размахнулся и тяжёлой рукой отвесил оплеуху своей недавней возлюбленной.

Вика не успела отстраниться, удар пришелся по скуле.

— Козел! — прижала она ладонь к пылающей щеке. — Козел рогатый…

— Еще раз повтори, — потребовал Дикарь, наступая на Вику. — Ну!

Вика, насупившись, молчала. Дикарь схватил ее за шиворот, подтащил к Сонечке, взревел:

— А ну, улыбнись моей подруге!

Вика, скривив губы, нехотя ухмыльнулась.

— Шире! Шире! — завопил Дикарь. — Покажи зубки!

Вика оскалилась, растянув губы, но в глазах ее блеснула и затаилась злоба. Она поняла, что попала в ловушку, и теперь, в момент приступа бешенства, воспротивиться Дикарю с ее стороны было бы просто безумием. Вика еще не забыла, какие дикие казни учинял Дикарь в порыве не знающего границ гнева тем, кто осмеливался не подчиниться ему, заявить о своем «я». Однажды он обрил голову девчонке, неудачно возразившей ему в споре, голым выставил на улицу пацана, не выдержавшего оскорблений и выпалившего: «Сам козел!», да и мало ли еще придумывал Дикарь истязаний и телесных, и душевных. Вика знала, что она должна стерпеть, выиграть время, дождаться минуты, когда сможет увернуться от Дикаря, а потом и отомстить, во что бы то ни стало отомстить…

Дикарь обнял сгорбившуюся и дрожащую у стены Сонечку, притянул ее к себе и жадно припал к ее губам. Сонечка подалась к Дикарю, всем телом прильнула к нему, затихла в его объятиях. Дикарь расплачивался с Викой за Рембо.

Обидно было не то, что он изменял ей с другой девчонкой, а то, что этой девчонкой оказалась даже не умная и красивая Чижиха, а никчемная и забитая Чумиза, которую она столько лет топтала…

— На колени перед моей девушкой! — казалось, совсем сошел с колес Дикарь. — На колени! И поцелуешь ей задницу!

Дикарь подтащил потрясенную и онемевшую Сонечку к Вике, нагнул ее и стащил трусики, оголив заднее место, как это делают матери с малышами, которых спешат посадить на горшок. Сунул Вику головой к Сонечкиному заду, приказал:

— Целуй! И знай, что ты уже не королева! Придется и тебе полизать другим задницу, понюхать чужое дерьмо!

— Ты что, открываешь парфюмерную фабрику? — вваливаясь в комнату вместе с Ариной, невесело пошутил Лында, которому, единственному из всех, позволялось вольничать в присутствии Дикаря. — Битый час колотился с замком, пора и согреться.

Лында вытащил из большой спортивной сумки бутылки с водкой, вином и пивом, позвал всех к столу:

— Зальем, потом будем обнюхиваться!

Дикарь натянул Сонечке трусики, подхлопнул ее, обнял, пододвинул к столу:

— Согреемся, подруга?

Сонечка, будто парализованная поначалу, оживилась, приободрилась, смерила Вику уничтожающим взглядом, скакнула к хромому столику и уселась впритык к Дикарю. Колюня, оттеснив Лынду, пристроился с другого Сонечкиного боку. Арина, вошедшая вслед за Лындой, молча обогнула Вику, как встретившийся на дороге булыжник, прыгнула через скамейку к столу и притулилась к Лынде.