Лабиринт №7

– Верный вопрос! – оживился хозяин. – Вы знаете, молодой человек, мне кажется, что те, для кого я пишу, прочтут в этих книгах чуточку больше, чем там написано. Есть такое желание – втиснуться меж недописанных строк. И еще. Я не желаю ждать, пока всем воздастся. – На том и распрощались. Анна пошла его провожать. Проводила до квартиры Сергея и осталась до утра, сказав, что отец теперь знает, где ее искать.

Иногда все воскресенье можно провести в постели. Почему нет?

Проснувшись к обеду, Анна долго сопела и ворочалась у него под боком. Выползла из под одеяла и чмокнула его в щеку.

– Скажи что-нибудь ласковое… Угу?

– Рыбка моя золотая…

– Ой! – Приподнялась на локте подруга, – Вот если ты прямо сейчас выловишь золотую рыбку, что попросишь?

– Масло, соль и сковородку.

– Поняла. – Она смешно скосила глаза к переносице. – Иду готовить завтрак.

«Я уже жил так, – думал Сергей, глядя в окно. – Только тогда было лето. Яркое небо и солнце во весь просвет двора. Я накупил цветных мелков, вышел на улицу и намалевал на асфальте прямо перед своими окнами экзотический пейзаж. Мне нравилось пить чай по утрам, глазея на эту свою причуду. Особенно, в воскресенье, когда чайная церемония разыгрывалась на двоих.

Через неделю пошел дождь. Небо почернело, асфальт под окном покрыла грязно-цветная лужа. И мне снова все осточертело».

– Ты не слушаешь меня? – долетел до него голос Анны.

– Слушаю…

– Отчего же тогда молчишь?

– Потому что слушаю…

– Я ведь тебя спросила…

– Конечно.

– Что, конечно?

– Отвечаю: «Конечно».

– Я спросила: «А что будет, если я у тебя немножко поживу?»

– И что?

– И то. Я о том, что будет? А ты: «Конечно»…

– Конечно, что-то будет.

– Что-то…

– Поживешь…

– Хорошо. Так что же будет?

– Конечно, что-нибудь будет. Обязательно.

– Да ну тебя! – проворчала дама, померцала глазами и с головой закуталась в одеяло.

На следующий день Сергей пришел домой и обнаружил там тигра Муську. Он сидел в углу, скрестив лапы, и задумчиво глядел в потолок.

– Привет! – обозначил гостя Сергей.

– Привет! – откликнулась Анна из кухни.

Он встал и подошел к окну. Во дворе дети лепили снеговика. Бабуля выгуливала престарелую болонку. Мужчина в спортивном костюме откапывал из под снега свое авто. Над крышами домов сочились струйки пара. И дальше – за ними в морозной дымке тонул солнечный диск.

На ветку соседнего дерева вспорхнула синица необычно яркой окраски. Замерла на секунду. Заметила Сергея в окне и улетела прочь. Некоторое время он продолжал смотреть вдаль, соображая, отчего такая жуткая тоска накатила на него вдруг. То же солнце, те же дети на дворе. Птичка. Те же крыши, а за ними – голубоватый диск солнца. Но вслед за ним – вторым планом – поднималась другая реальность, третья, четвертая.... Дежа Вю. Шлейф памяти начал заполняться знанием, которого не могло быть в этом пространстве его существования. И, тем не менее, он знал. Как знал и то, что уже никогда не избавится от этого шлейфа.

Точно такая птаха прилетела однажды к его бабушке. Это было давно. Как будто в другой жизни. Или в другой памяти. Или в другом мире. Или… «Стоп! – приказал себе Сергей. – Какая разница, если это все равно было со мной». И была Осень. Конец Сентября. В тот день погода играла в бабье лето. И теплый воздух медленно тек в открытую форточку. Сергей был в гостях. И они пили чай с плюшками. И был разговор на вольную тему. Но все больше о любви, дружбе и измене. Ведь ему было всего 20 лет. И с кем же было еще поделиться. Бабушка рассказывала о кавалерах своей молодости так, что Сергей забыл свое маленькое горе и не мог удержаться от смеха.

– Я так ему и отписала, – кокетливо улыбнулась дама преклонного возраста, – что в своей жизни видела много дураков. Но он превосходит их всех…

И вот тогда синица влетела в кухню и заметалась под потолком. Внук поднялся, чтобы открыть окно пошире, а бабушка разом сникла. Сказала еще несколько ничего не значащих фраз. И добавила:

– Пора мне, Сереженька. – И внук первый раз услышал в ее голосе легкое старческое дребезжание, которого раньше не замечал.

Пора, значит – пора. Он быстро собрался. Чмокнул совсем еще не старую женщину в щеку и бодро зашагал к дому. Ему даже в голову не пришло, отчего это она вышла на лестничную площадку и с такой тоской смотрела ему вслед, пока он несся вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Через три дня ее не стало. Врач сказал, что все произошло мгновенно. Сердце остановилось. И …

Вещи в квартире оказались в идеальном порядке. Бумаги разобраны и подписаны. Она лежала возле письменного стола, сжимая в руке листок ученической тетрадки, на котором ее каллиграфическим подчерком было выведено: «Сереженька, внучек! Давно должна была тебе рассказать…». – И более ни строчки.

«А может быть она, действительно, уже все знала об этом? – подумал он теперь. – Но если так. Отчего же молчала тогда!»