Лабиринт

— Но фокус в том, что мир на самом деле практически не поменялся за годы, которые он потерял. И те, кому сейчас двадцать, испытывают точно такие же чувства жаркими летними ночами. Мир не поменялся. Поменялся ты. Ты постарел. И именно тебе больше не удаётся дуреть так же, как в двадцать. Всё дело в твоём субъективном ощущении реальности. Всё, что у тебя есть оттуда, из молодости — это твои воспоминания, твоя память. А таблетки памяти погружают тебя в те места твоего прошлого, которые ты сам выберешь.

— Таблетки памяти?

— Да. — сказал Химик и с гордостью поставил на стол перед Тимуром белый тюбик без этикетки.

— Что это?

— Моя разработка. Чистейший продукт.

— А что с названием?

— Что с названием?

— Ты не мог придумать что-то поинтересней, чем «таблетки памяти»?

— Ещё успею. Так вот. Твоя задача лишь сконцентрироваться на конкретном воспоминании, выпить таблетку, и через какое-то время ты оказываешься там. И проживаешь своё воспоминание во всех деталях, во всех подробностях. Настолько подробно, насколько это только возможно.

— Да ты что… Для этого обязательно пить таблетки?

— Твоя память — это часть тебя. Но даже её ты не можешь контролировать в полной мере. Попробуй вспомнить что-то важное. Что ты увидишь? Какие-то урывки, фрагменты. Как кадры фотосъёмки. Я же предлагаю погрузиться в воспоминание полностью. Как в просмотр кинофильма. От начала и до конца. Не только увидеть картинку, но и услышать звуки, голоса. Почувствовать запахи и ощущения, которые ты испытал тогда. Мозг сохраняет всю картину происходящего. И эти таблеточки помогают достать из него самые сочные куски.

— Почему твой препарат не запущен в широкое производство?

— Ты забыл, на кого мы работаем. Им не нужны контролируемые воспоминания. Всё, что нужно достанет гипнолог. Клещами вырвет. Нет! Их интересует другое.

Химик замолчал и посмотрел в окно.

— Ладно, короче, схема такая. Выпиваешь таблетку и — концентрируешься на каком-то конкретном воспоминании. Одно воспоминание, одна ситуация. Что-то простое.

— Сколько это длится? Я имею ввиду эффект.

— Несколько часов.

— Это похоже на гипноз?

— Скорее на транс или медитацию. Ты пребываешь в состоянии, позволяющем всё ощущать, всё слышать и испытывать вновь. И при этом не спать. Как думка.

— Трава?

— Угу…

— Почему тогда не выкурить просто травы?

— Обижаешь! Тут же собаки. А 228 УК³ никто не отменял. К тому же, от таблеток нет дыма, а состав — натуральное производство, всё своё.

*

Тимур подошел к двери своего номера и понял, что не хочет её открывать. Он спустился на первый этаж и вышел на улицу.

Ветер разогнал тучи, и теперь в небе светила растущая луна. Лёгкие облака отражали серебристый свет.

Он спустился по ступеням, сел на лавочку, а потом и лёг на спину. Из такого положения казалось, что не облака плывут над землёй, а она сама крутится, как брошенный шар. Сейчас сила притяжения перестанет действовать, и Тимур свалился туда — в бездонную темноту, к звёздам.

— Не спится?

Он поднял голову. Мимо шла та девушка, которую они сегодня поздравляли в столовой. Полина, кажется…

— Ага. Ночь в июле полна соблазнов ⁴, — он подтянул ноги и сел. — Присаживайтесь.

— Спасибо, я к себе. Завтра много работы.

Мягкая подошва кросовок делала её шаги очень тихими. Спина при этом оставалась прямой, ноги твёрдо вбивали каждый шаг. Поднялась по ступенькам и исчезла за дверью подъезда.

Тимур достал сигарету и собрался лечь обратно. В этот момент из темноты материализовался Стас. Хмурый, как грозовая туча. Проходя мимо, он бросил на Тимура короткий холодный взгляд, чёрный от злости. Только красных, мерцающих в темноте зрачков не хватало. Он взлетел на крыльцо и хлопнул дверью так, что откосы затрещали.

— Не дала… — пробормотал Тимур и полез в карман за спичками. Но вместо них достал тюбик с таблетками от Химика. — О! Привет… — Тимур высыпал таблетки на ладонь. — Ну что ж, поехали! — Он ухнул три таблетки разом, достал флягу, отпил и только после этого закурил.

Лёгкое покалывание в затылке. Напоминает снятие зажимов. Звуки вокруг отдаляются, как-то расслаиваются, разделяются. Как пирог, на куски. В промежутках образуются зазоры, паузы. Сознание при этом остаётся светлым и фиксирует происходящее. По крайней мере, Тимуру так кажется.

Он думает об Ане. Не то, чтобы как-то специально заставляет себя думать о ней. Нет, его мозг и сам частенько возвращается в те минуты, когда они общались. Чем бы он ни занимался, мысли о ней всегда кружатся где-то на втором плане. Это время оказалось самым ценным, самым важным и единственно настоящим в его жизни.

Воспоминания открылись широко и ясно. Со всеми подробностями, даже такими, о которых Тимур давно забыл. А главное — память неожиданно начала поддаваться ему. Такого не было никогда. Тимур концентрировался на какой-то конкретной ситуации, и память послушно увеличивала изображение, делая детали более подробными и приближенными, более точными и ясными. А ему оставалось только смотреть это кино…