Лабиринт

Сенья подтвердила эту информацию. В тех письмах, которые нашла она, не было прямого описания летаргического энцефалита. А вот письмо, которое она успела спасти из воды и высушить, открыто показывало проблемы со здоровьем Катерины. Очень жаль, что писем от самой Катерины никто так и не нашел. Видимо, они спрятаны в доме Николая.

– Однажды я забрался в это здание. Если честно, тут редко кто появлялся. Я хотел найти остальную переписку. И вдруг я увидел старинные часы, которые не шли. Остановились. И в моей голове поселилась мысль. «Время можно остановить». Я узнал печать. Видимо это был подарок Николая. Я предположил, что часы могут быть тайником. Но я так и не смог их завести.

Всеволод внимательно слушал Ивана. И ждал, когда уже, наконец, начнется научная история.

– Ты разработал новый препарат от летаргического энцефалита? – спросил Всеволод.

– Да. Но это была теория. Эксперименты не произвести, ведь сейчас нет пациентов с сонной болезнью.

– И ты решил создать таких пациентов, – произнес Всеволод.

Григорьев и Виктор грозно посмотрели на Ивана.

– Да. Все равно эпидемии имеют свойство возвращаться. И нужно иметь противоядие.

– Какое добродушие, – сказала Агата.

– Вирус летаргического энцефалита никуда не исчез. Он просто сам уснул, – произнес в задумчивости Иван.

Сенья кивнула несколько раз головой.

– Мой препарат имеет меньше побочных эффектов, чем леводопа. И останавливает развитие болезни. Но…

Иван замялся.

– Но ты не смог возродить вирус, – произнес Всеволод.

– Не смог. Но природа же сможет! И поэтому я решил, что нужно ломать мозг прямым вмешательством. Но на самом деле все было иначе.

Всеволод предполагал, что механическое воздействие могли замаскировать под вирус. И даже под сегодняшний коронавирус. Теста на летаргический энцефалит пока не существует.

Леонид смотрел в одну точку. На часы. Он действительно не знал, что это все выльется в такую историю. Но зато он знал другое…

– Как иначе? – спросила Сенья.

– Я же биохакер. А значит, у меня есть соответствующие знакомства. И вот Максим из фармацевтической компании «Мир лекарств» предложил мне схему. Помогать ему с наиболее быстрым синтезом лекарства для пациентов из сообщества. Но один нейрохирург, думаю, вы уже его знаете, Дмитрий, будет ломать им намеренно мозг. Были и другие врачи. Но Дмитрий был основным преступником. Ломать мозг будут в самых различных частях. Так их не заподозрят ни в чем. И пациентам будут втюхивать препарат, который восстанавливает якобы работу мозга при любом нарушении. Пытается восстановить… Но на самом деле со временем пациентам станет только хуже. Им будет требоваться очередная дорогостоящая операция, как и очередная доза препарата. Это вот план фармацевтической компании. Больше больных, значит больше продаж. Я согласился с ними сотрудничать, но только на своих условиях. Меня не интересуют деньги. Не интересует слава. Меня интересует только наука. Я предложил рушить ядра шва, которые отвечают за сон. Так я смогу проверить свой новый препарат. Правда, не полностью, ведь ядра шва уже не восстановить. Но все равно это была сонная болезнь, только вызванная путем хирургического вмешательства. Я не смог бы остановить схему Максима. В такой ситуации я решил помогать людям. Людям будущего, которых может настигнуть летаргический энцефалит.

Григорьев и Виктор снова переглянулись. Агата взяла своего возлюбленного за руку.

– Стоп. Что-то не сходится. Всеволод, так ты все-таки сломал мне эти ядра? – спросил Виктор.

– Нет. Но их мог сломать кто угодно. После операции, например, кто-то другой может сшивать ткани. Там же целая команда преступников.

– Я не мог вот так оставить людей. Я постоянно навещал их в сообществе. Не стоит из меня делать антигероя. Один тут уже есть.

Агата перевела взгляд на Леонида. Но Иван говорил совсем не про него. Он кивнул в адрес Всеволода.

– Всеволод, вот ты пришел на замену Дмитрия. Взглянул на снимок и тут же взял в руки инструменты. Тебе без разницы, что там было в мозге Виктора на самом деле. А был там здоровый мозг. Тебе платят за работу. И остальное тебя не волнует.

– Моего имени даже никто не знает, – тихо произнес Григорьев.

И это было правдой. К нему так всегда и обращались. Просто пациент Григорьев. А имя у него было. Звали его Станислав.

Сенья знала про высокую самооценку Всеволода. Про его постоянное желание побеждать. Амбиции Всеволода уже не раз преподносили ему же урок.

– У тебя есть еще лекарство? – спросил Григорьев Ивана.

– У Всеволода есть, – произнесла Агата.

– Нет. Это было не лекарство от сонной болезни. Зачем мне самому себе ломать мозг? – произнес Иван.

Сенья внимательно слушала Ивана. Ее действительно заинтересовали его научные рассуждения.

– Затем, чтобы потом запустить. Как часы, – произнесла Сенья.

Иван широко улыбнулся.