Лабиринт

Первую половину дня Кийск провел с психотехником. Он полулежал в глубоком гидрокресле с прилепленными к вискам датчиками и смотрел, как по потолку медленно плывут размытые цветные тени от тусклого вращающегося светильника, что стоял в углу на столике. Психотехник, расположившийся за спиной Кийска, тихим, ровным и абсолютно невыразительным голосом задавал вопросы. Сколько бы времени ни понадобилось Кийску на размышление, он всегда молча, терпеливо ждал ответа. Вопросы следовали вперемежку, без какой-либо явной системы, то и дело повторяясь, будучи несколько иначе сформулированы. Чтобы ответить на них, Кийску приходилось переноситься мысленно то в далекое детство, то в годы учебы, то во времена службы в отряде галактической разведки. Порой психотехник спрашивал о таких вещах или событиях, которые сам Кийск давно успел забыть и, как ни пытался, не мог вспомнить. Кийск недоумевал: для чего нужно выуживать из него все эти сведения, если здесь о нем знают больше, чем он сам? Но психотехник на его вопросы никогда не отвечал, как будто и не слышал их. За все достаточно продолжительное время их встреч Кийску не удалось даже узнать его имени. Глебов же, с которым Кийску приходилось общаться чаще всего, сказал, что работа психотехника не входит в сферу его компетенции. Психотехник нравился Кийску больше, потому что, по крайней мере, не врал.

Настойчиво и дотошно копаясь в деталях жизни Кийска, психотехник никогда не затрагивал того, что произошло на планете РХ-183. Даже когда Кийск своими ответами пытался спровоцировать его. Тема эта, похоже, была для него закрытой.

За три с половиной месяца, проведенные за плотно закрытыми дверями в стенах Совета безопасности, Кийск так и не смог уяснить структуру и методы работы этой организации. Вопросы ему задавали без конца, и не только психотехник, но никто не хотел что-либо объяснить ему.

Роль ненавязчивого собеседника должен был играть Глебов, который осуществлял постоянный контроль за Кийском. Для себя Кийск окрестил его «главным надзирателем». Слушал Глебов внимательно, с мягкой, благосклонной полуулыбкой, но вытянуть из него что-нибудь достоверное было практически невозможно. Он умел говорить убедительно, пространно, но после разговора с ним Кийск понимал, что не узнал ничего нового.

С Кивановым их в первый же день развели в разные комнаты, и с тех пор они больше не виделись. Кийску сказали, что с Борисом все в порядке, но им занимается другой отдел.

Кийска поместили в двухкомнатную жилую секцию, обставленную так, что она вполне могла бы сойти за номер «люкс» в каком-нибудь фешенебельном отеле, если бы у нее были окна и не дежурил круглосуточно у двери молчаливый лейтенант с каменно-невозмутимым лицом из спецподразделения «Х» сухопутных войск, одетый по полной форме и с пристегнутым к поясу парализатором дальнего действия.

С положением почетного заключенного свыкнуться Кийск не мог, но понимал, что изменить что-либо пока не в его силах.

После обеда, который как обычно доставил безмолвный лейтенант, пришел Глебов.

Судя по тому, как уверенно он раздавал приказы, Глебов имел не самый низкий ранг в иерархии Совета безопасности, но являлся он исключительно в штатском. При этом одежде его кто-то старательно придавал поношенный вид, дабы создать впечатление, что она является повседневной.

— Как жизнь, как настроение, Иво? — жизнеутверждающе улыбаясь, поинтересовался Глебов.

— Прекрасно, господин Глебов, — не поднимаясь с дивана, ответил Кийск.

С самого начала их знакомства Глебов решительно повел общение в манере старого, доброго знакомого и в отсутствие посторонних всегда называл Кийска только по имени. Того же он добивался и от Кийска, но тот упорно придерживался строго официальной линии общения.

Да, Кийск понимал, что Совет безопасности — организация серьезная и занимаются здесь отнюдь не детскими играми. Но почему к нему относятся здесь как к врагу? Почему их с Кивановым изолировали друг от друга и держат взаперти, под охраной? Почему то, что он рассказывает, неизменно воспринимается как заведомая ложь?

— Нас ждут в зале совещаний, — сказал Глебов. — Вы готовы?

— А разве у меня есть выбор? — вяло пожал плечами Кийск.

— Сегодня вы встретитесь с новыми людьми, — Глебов снял со спинки стула пиджак и подал его Кийску. — Возможно, они станут задавать вопросы, на которые вы отвечали уже много раз. Все это, должно быть, изрядно вам надоело. И, тем не менее, Иво, прошу вас, будьте предельно сосредоточены и внимательны. Возможно, сегодняшняя встреча в значительной мере определит то, что ожидает вас в дальнейшем.

— Мне наконец-то вынесут приговор? — мрачно пошутил Кийск.

Лицо Глебова расплылось в улыбке.

— Мне импонирует ваше пристрастие к черному юмору.