Л.И.С. Любовь.Измена.Свобода (СИ)

— Так может не он там был? — Вдруг оживилась Тати. Глаза сразу заблестели и, кажется, дыхание стало ровным. А я и ответить ничего не могу. Только брови вверх вскидываю, да смотрю, как на умалишённую. Будет пытаться его оправдать? Убедить меня в том, что я дурочка, раз собираюсь уйти от него. — Не смотри на меня так, Лис. Просто, это никак не может уложиться в моей голове.

— Тимур оказался очень хорошим актёром, Тати.

— Да разве можно любовь такую играть? — Злится девушка. — Он же дышит тобой. Без умолку болтает, обнимает, целует. Притворяться столько лет невозможно. Когда-нибудь, да расколешься.

— И он раскололся. Это была не одна измена… Их там с два, а то и с три десятка. — Скукоживаюсь от отвращения. Перед глазами назойливо маячат картинки Тимура с другими девушками.

— Так может это за всю жизнь. — Продолжает настаивать подруга. — Ему тридцать два года, Лис, ты не могла быть его одной и единственной.

И меня раздражало то, что Тимура постоянно хотели оправдать. Навязать то, что если и изменил, то была на это причина. Что сама может быть спровоцировала, ведь Зуев влюблён в меня по уши. Фраза от лучшей подруги вообще меня выбила из колеи: «Да прости ты его и живи, как раньше. Ты же так счастлива была! Не мучай мужика».

А саму аж от злости потряхивало. То есть, когда ей муж изменил и она подала на развод, это дело одно. А у меня совсем другое? Ведь её муж был обычным работником банка, в то время как мой, их владельцем. Как говорится, за деньги можно и потерпеть? Ну уж нет, я точно не отношусь к этой категории дур и терпил.

— Куда собираешься? — Спрашивает Тим проходя в нашу берлогу любви. Господи, сколько же видели эти стены… А ему, как оказалось, было мало…

— Тебя это не касается. — Брыкаюсь, как рыба, пойманная в сеть. Можешь удержать штамп в паспорте, но не меня, Зуев. Любовь мою — не вернёшь.

— Я твой муж. — Чуть с надрывом говорит и подходит со спины. Кладёт руки на талию, а лбом прижимается к чувствительному местечку между лопаток. По телу проносится дрожь отвращения и… теплых воспоминаний.

Несмотря ни на что, я до сих пор помню ту любовь и как мне было с ним хорошо. Как умирала в ласке тех самых мощных рук, как утопала в омуте прекрасных голубых глаз и как любила целовать его кривые губы.

— Я бы хотела, чтобы ты стал бывшим. — Выплёвываю сквозь боль фразу и вывернувшись из его рук хватаюсь за сумку.

— Зачем ты идёшь к врачу, Лисён? — Голос Тима обманчиво спокойный. Вижу же, как сжата плотно челюсть и эти черти, пляшущие на радужке глаз.

— Ты же не глупый мальчик, Тим и можешь сложить два плюс два.

Муж в два шага оказывается около меня, хватает за руку и кидает в сторону. С глухим ударом бьюсь о стену спиной. Мужчина сжимает мою челюсть одной рукой, а второй упирается о стену рядом с моей головой. Пальцы его болезненно сжимают лицо, но гордость не позволяет мне издать и звука. Пусть не думает, что я его боюсь. Пусть хоть убьёт, но буду держать лицо до конца.

— Либо ты начинаешь себя вести со мной так же, как и раньше. — Пальцы надавливают ещё сильнее. — Либо первым полетит проверка к твоему добродушному папаше.

Резко отпускает мою челюсть и впивается в мои губы своими. Раскрывает их, проникает языком вовнутрь. Не думая ни секунды, кусаю его за губу чувствуя металлический привкус крови. Тим отстраняется от меня хватаясь ладонью за рот.

— Ты еб*нутая? — Срывается на крик муж. Сжимает руку в кулак и замахивается, в то время как я, зажмуриваюсь и чувсвую, как из уголков глаз медленно скатываются слёзы. Это вышло непроизвольно. Я не хотела показывать Зуеву свой страх и слабость. Но вместо удара, меня обнимают и прижимают к себе. — Прости, сорвался. Я люблю тебя, Лис. И мне важно вернуть всё, как было. Я дурак, но обещаю, что больше такого не повторится.

— Тим, пусти. — Хрипло выдаю. Меня трясёт не столь от страха, как от ненависти. Просто до одури удивляет та беспечность, которой придерживается муж.

— Лис, — Обхватывает снова лицо, только уже с нежностью. Заглядывает в глаза. — Ты для меня всё! Каждый может оступиться. Потерять тебя это словно сдохнуть мучительной смертью.

— Так сдохни, Тим. — Не могу сдержать в себе эти слова, за что получаю пощёчину от мужа. Никогда он не поднимал на меня руку. Может потому что была покладистой и никогда не дерзила? Боготворила и вылизывала жопу до скрипучего блеска. Хватаюсь за щёку и с ненавистью смотрю на Тимура.

— Никогда больше не говори так. — Не своим голосом выплёвывает слова. Злой, как мокрая голодная псина. По спине проходит холодок жалости к самой себе. Неужели я настолько была идиоткой, что не замечала настоящего тирана рядом с собой?

— Ты не заслуживаешь другого отношения к себе. — Не сдаюсь. Продолжаю держать лицо, хотя внутри всю рвёт на части. Хочется забиться в угол и кричать, и плакать, и снова кричать.

— Ещё раз спрашиваю, зачем тебе к врачу? — Взгляд Тима совсем не свойственный ему. Потемневшие почти до черноты глаза, ожесточённые черты лица и тяжёлое дыхание, как будто готов сорваться в любую секунду.