КЖД II

Голова Розари едва торчала из воды где-то посередине, дёрнулась и повернулась к нему. Привстала и Кальдур инстинктивно отвернулся и сжался, ожидая удара. Она была голой.

— О да, присоединяйся, — ответила она странным голосом. — Вода тёплая. И какая-то очень приятная. Хорошо тут.

Розари снова погрузилась в воду, неуклюже проплыла несколько метров, коснулась носочками дна и снова застыла. Дукан и Кальдур озадаченно переглянулись. Дукан подошёл ближе, кончиком пальцев коснулся воды, тут же одёрнул руку и понюхал её.

— Ничем не пахнет. Тёплая. Что-то я тут никаких ручьёв не видел... Откуда она тут взялась? Чудо какое-то?

— Можно и так сказать, — пытаясь заглушить боль в голосе, и держа обожженные и обмороженные руки около лица, сказала Анижа. — Это Воды Оточ — стоячие воды, в которых омывалась Госпожа. И которые сохранили касание Её Света. Они исцеляют раны. И, видимо, не могут испариться из этого места. Пожалуйста, помогите мне раздеться.

Дукан только сейчас понял, чего она хотела всё это время.

— Сейчас, девочка, — ласково ей улыбнулся, подошёл, очень бережно помог снять обувь, балахон и юбку, и отвернулся.

Всё ещё держа руки у головы, Анижа сделала несколько неуверенных шагов, преодолела бортик, ступила в воду, прошла несколько шагов, села на небольшой глубине. Собралась с силами и погрузила руки.

— Хорошо? — спросил Дукан, изучая его спину.

— Больно, — ответила сквозь зубы Анижа.

Он снова переглянулся с Кальдуром, потом тревожно оглядел окрестности. Кальдур сбросил с себя сумки, с надеждой посмотрел на воду, но под тяжёлым взглядом старика, передумал туда лезть.

— Не нравиться мне здесь, — Дукан подошёл ближе и сказал это тихо, чтобы слышал только Кальдур. — У меня такое чувство, что кто-то смотрит мне в спину. И в тоже время я уверен, что мы тут одни. Тут что-то не так. Нужно бы ещё тут осмотреться.

Кальдур упёрся в него усталым взглядом, словно тараном в ворота.

— Знаешь, старик. А пошло всё. Нет у меня сил. Только одно сделаю. Эй, Анижа! Эту воду можно пить?

— М-м-м, даже не знаю, — донеслось из бассейна. — Навредить не должно, если рассказы про неё правда. Но она стоит тут много веков. Я бы не рисковала.

— Так и думал! — ответил Кальдур.

В нём вдруг проснулась энергия и желание двигаться. Он подошёл к сумкам, вытащил все фляги и меха, поднялся и нетвёрдой походкой пошло прочь, к скалам. Скрылся из виду за стеной одного из монолитов, там же справил нужду, скривился от её тёмно-оранжевого цвета и припомнил предостережение Хизран. Не зря он вспомнил про то, что им нужно пить. Сколько из того, что он тут увидел может оказаться галлюцинациями от жажды?

Ровные плиты кончились, и в отвесных скалах он нашёл ещё одну узкую тропинку наверх, на другую часть склона. Она была куда более крутой и выглядела практически лестницей наверх, но со множеством удобных выступов, и была куда более короткой дорогой к концу купола, где лежал снег и дул ветер.

Его ноги, руки и спина снова ощутили шок от беспощадности бесцеремонности нового восхождения, но в моральном плане оно далось более чем легко. Кальдур знал, что он набьёт фляги снегом и вернётся назад, в тепло и ровный горизонт.

***

Спустя часа три девушки были на своих местах, а Дукан всё так же стоял неподалёку в напряжении и нерешительности. Кальдур бросил закрытые фляги в воду бассейна, чтоб они нагревались, разделся и спустился следом. Края его ступней у пальцев имели чёрно-синие пятна, и их столкновение с тёплой водой было сравнимо с единовременным ударом тысячи игл. Под звонкий и острый смешок Розари, он оступился и упал в воду плашмя. Еле смог подтянуться и достать головой до поверхности. Вода объяла его, и он почувствовал, как она обозначила на нём каждый шрам и каждую ранку, проникла внутрь и жжёт его, но мягко, не как раскалённое железо или пламя подожжённых стрел.

Несмотря на её теплоту, остатки сна покинули его, и он ощутил приятную и бодрящую расслабленность.

— Как твои ручки? — спросил он Анижу.

— Ещё больно, — ответила та. — Но это хороший знак. Значит, они ещё не отмерли. У меня будут пальцы. Я надеюсь.

— У меня спина прошла, — вклинилась Розари. — И дышать у этой воды чистое блаженство. Она помогает, не волнуйтесь. Я чувствую. Эй, старик. Тебе тоже не помешает! Лезь сюда. Я тебе прикрою, не волнуйся.

Дукан снисходительно посмотрел на неё, посмурнел, снова оглядел окрестности, затем вздохнул и опустил плечи.

— Ладно, чёрт с ним.

***

Вылезать не хотелось.

Солнце уже скрылось за горизонтом, в пятнах тумана проступили холодные звёзды, а вода размочила кожу и вычертила на кончиках их пальцев глубокие борозды. Она действительно помогала. По маленькой капле, Кальдур понял, что тупая и жгучая боль, что поселились в его ступнях так, что он перестал её замечать, теперь уходит, и её сменяет ощущение какой-то целостности и гибкости.