КЖД II

Улан ответил ему улыбкой язвительной, подтянул рукав, и его браслет в виде верёвки с камнем вдруг пришёл в движение и маленькой змейкой уполз к нему в ладонь. Он кинул предмет Дукану.

— Я назвал его Ниврок. Да, пока это простой кусок верёвки, способный ползать и извиваться, но… что будет после десятка или сотни попыток. Это первый голём из нового поколения.

— Странный подарок, — Дукан недоверчиво повертел обмякшую верёвку в руках и поднял взгляд на колдуна. — Мне принять его?

— Да, прими. Заставить его двигаться можно только сильным желанием и усилием воли. Что с ним делать я не знаю, но тебе может и пригодиться, шпион.

— На кой хрен мне эта фенечка?

Улан недобро улыбнулся и прищурился. Браслет вновь ожил, скользнул Дукану в рукав и в мгновении ока оказался опутан вокруг его горла.

— Понял, понял, — прохрипел Дукан.

Браслет снова обмяк, Дукан быстро схватил его, убрал в мешочек с пояса, затянул шнурком и потёр горло.

— Сразу он тебя не послушает. Но со временем…

— А себе чего не оставил?

— А мне он на кой чёрт? Я так близко врагов не подпускаю. Да и есть мне чем их удивить. А тут видишь и для Ниврока судьба место нашла. Бери, не стесняйся.

— Хорошо, — Дукан опасливо спрятал подарок подальше и снова повернулся к чародею. — На сколько я в курсе, прошлые големы с потрохами продались Морокай. Бледные колдуны научились подчинять их и обращать против нас. Не хочу задеть твоё эго, чародей, но не хочешь ли ты вложить в руки этих злых ублюдков новое оружие против нас?

— Чтоб ты был в курсе, Дукан — я не идиот. Големы Госпожи были сосредоточием чудовищной мощи, я просто не смогу создать подобных. Рецепт Госпожи мне вообще неизвестен, я создам их заново, а это будет означать, что бледным колдунам снова нужно будет разгадывать все их секреты. Госпожа была полностью уверена в своей силы и в силе этих созданий, я же просто человек и я ни в чём не уверен. Я не буду делать много одинаковых големов, я сделаю несколько разных партий, на сколько позволит моя фантазия и проверю каких результатов можно будет достичь.

— Например?

— Например, я бы хотел, чтобы Ниврока с воздуха сбросил другой голем, который умеет летать. Я бы хотел, чтобы Ниврок мог ползти на силу бледного колдуна, залезть ему под одежду, обвиться вокруг его шеи. И взорваться нахер. И я бы хотел, что у меня таких големов было штук двадцать-тридцать. И что после них в округе не осталось ни одного бледного выблядка.

Дукан аж выдохнул и тихонечко похлопал в ладоши.

— Не дооценил тебя, чародей. Но всё равно, будь уж добр, не заходи слишком далеко в своих начинаниях, чтобы не пришлось разбираться ещё с ними.

— Да, конечно, — Улан кивнул ему.

Чаепития продолжилось, но уже без фокусов и в более спокойной манере. Кальдур снова задремал, невольно он прижался к Розари — она заграбастала себе все пледы, но не смотря на жару, хотелось чем-то укрыться.

Ближе к ночи его разбудил мягкий пинок Дукана.

— Ладно, дети, идти прогуляйтесь, освежитесь, а то ночью спать не будете, мы с дядей Уланом обсудим ещё пару вопросов. Завтра выходим к обеду, — Дукан говорил про «детей» с налётом шутки, но взгляд Розари исподлобья и сжатые кулаки говорили о том, что такая шутка может закончиться и оплеухой.

Кальдур нехотя поднялся со своего ложа, осторожно взял Розари под руку и вывел. Пока она сонно морщилась, он осмотрел её. Кроме нескольких кровоподтёков и ссадин на ней ничего серьёзного не было. Её бёдра, ступни, запястья и плечи уже начали покрываться сплошной синяком от столь долгого использования доспеха. Это было неприятно, но не смертельно.

Она поежилась от прохлады, сонно закуталась в плед и прислонилась к Кальдуру, почти оказавшись у него в объятиях, и снова задремала стоя. Кальдур чуть приобнял её руками и стоял так ещё полчаса.

***

Ему снился Скорбь.

Чёрный наир сложил себе трон из осколков стен крепости. Сидел и ждал Кальдура, оперевшись на свою палицу.

К его трону были прикованы цепями Розари и Анижа. Обе смотрели на него с обидой и презрением. Он хотел броситься и освободить их, но понял, что больше не чувствует свой доспех.

Он был голым.

Скорбь поднялся со своего трона, взвалил палицу на плечо и побрёл к нему.

***

Цепкие пальцы боли вытащили его из сна часа через два после рассвета.

Он поморщился. Руки, ноги и спина его одеревенели, все жилы под мышцами были словно натянуты разом, а сами мышцы облепили их словно корой дуба. Каждое движение причиняло боль, и он знал, что так будет не меньше недели.

Дукан и Розари ещё спали, Улана уже не было. Кальдур умылся, схватил со стола уже отвердевший кусок хлеба, залил чашку водой, вышел на улицу и присел у завалинки, завтракать и глазеть на людей.

Форт вернулся к своей жизни до осады, разве что большая часть работы теперь была по устранению последствий пожара, помощи раненным и попыток придумать новые ворота из того, что было под рукой. Лёгкие разговоры больше не витали в воздухе, а выжившие защитники изрядно прибавили в дисциплине.

— Ну! Ответь же мне! — услышал он женский всхлип.