Кыш и Двапортфеля

– Она сама прибежала… честное… какое хотите слово! Я её в подъезде поймал… Принёс домой, а она превратилась в кошку… Кошка сбросила шкуру… Я её спрятал и хотел написать учёным… Я же юный натуралист!

– С какой целью спрятал? – быстро спросил Васильков.

– Чтобы мама не испугалась… Она боится всех из семейства хищников.

– Так… так… так… Интересно! – Васильков сдвинул на затылок фуражку. – Где кошка?

– Дома.

– А родители?

– А их нет дома. В кино.

– И ты не знал, что с верёвки пропала лиса?

Валька честно захлопал ресницами.

– Клубок почти распутан! – торжественно сообщил нам Васильков. – Принеси сюда кошку!

Наверно, услышав наш разговор, на площадку вышли отец и мама.

– Товарищ Васильков! Я не могу опомниться. Честное слово, это уже фантастика! – радостно сказала мама, а отец улыбнулся.

– Минуточку… – загадочно ответил Васильков.

Отец знакомился с ним, пока Валька ходил на кухню за кошкой.

Он принёс её на плече.

– Это пропавшая кошка! Её зовут Диди! – сказал я.

Диди тоскливо мяукнула.

– Минуточку…

Васильков взял у Вальки кошку и внимательно смотрел то на неё, то на лису. Потом стал запихивать в лису кошку, а лапы кошки – в дырки. Кошка царапалась. Васильков ойкнул, как маленький, но всё-таки в прорези под лисьей пастью показалась голова Диди.

– Это мой первый в жизни следственный эксперимент!

Лиса трепыхалась в руках у Василькова как живая. Мама прижалась к отцу, а Васильков сказал:

– Итак, осталось выяснить, кто первый запихнул несчастную кошку в лису. Не сама же она залезла. Пройдёмте на собрание. Нужно поставить в известность жильцов.

– Нет, – заявила мама. – Сначала я смажу вашу руку йодом.

– Ох… – вздохнул я.

– Чепуха… царапина… пошли! – отказался Васильков.

– Я не выпущу вас без этого из подъезда. Алёша! Сходи за йодом! – приказала мама моему отцу. Он сочувственно улыбнулся Василькову и пошёл за йодом.

Когда мама наконец намазала йодом царапины Василькова, мы стали спускаться по лестнице. Кошка успокоилась в лисьей шкуре. Я даже услышал тихое мурлыканье.

Валька, обрадовавшись, что про него забыли, бочком проскользнул к себе в квартиру. Я успел показать ему кулак, и мы вышли во двор.

То, что случилось, было так неожиданно, что я не мог опомниться от радости и удивления.

38

В нашем скверике, за столом, покрытым красной скатертью, сидели члены домового комитета, управляющий ЖЭКом и дворник Хабибулин. Я увидел Пашку рядом с его мамой, выписавшейся из больницы. Собрание было многолюдным, как никогда.

Старейший жилец нашего дома Пётр Ильич читал по бумажке:

– В ЖЭК поступило много писем с благодарностью в адрес товарища Хабибулина. Приведём одно из них:

«Благодаря усилиям Ахмеда Сулеймановича в зимние периоды тротуары регулярно посыпаются песком, и не происходит падений жильцов в результате скольжения, что часто случалось с нами до переезда в этот дом. А в летние периоды он поливает двор два раза в день, что способствует хорошему настроению, сангигиене и росту зелёных насаждений. Большое спасибо по-стариковски. Пенсионеры: Лучникова, Мимов, Шпильгайзен, Демешко и другие». Всего семнадцать подписей.

Все зааплодировали, а наш добрый дворник большим пальцем неловко смахнул со щеки маленькую слезу.

Мама как-то странно посмотрела на меня. Я ей шепнул:

– Плохо разве быть дворником? Меня тоже так будут чествовать за создание хорошего настроения…

– Тебя даже в дворники не возьмут, ты пещерный житель.

Мама легонько ущипнула меня.

Потом другие жильцы ругали управляющего ЖЭКом за непредоставление механизации Хабибулину, а Хабибулина хвалили и вручили ему почётную грамоту райисполкома и путёвку в дом отдыха.

Хабибулин совсем застеснялся, когда выступил с короткой речью.

– Всем спасибо! – сказал он. – Пока жив, посыпать буду… поливать буду. Чистоту люблю.

Многие бросились трясти его руку, дарить цветы и обнимать.

Васильков с кошкой в лисе подошёл к столику и громко сказал:

– Товарищи! – Он волновался. – В этот торжественный день мне хочется порадовать юбиляра и жильцов. Вчера произошёл случай, возмутивший всех вас. Днём с верёвки пропала черно-бурая лиса.

– И киска! Моя Диди! – перебила его хозяйка кошки.

– И кошка… – продолжал Васильков. – В чём были заподозрены без всяких на то оснований несовершеннолетний жилец Царапкин и жилец Павел Зыков.

В скверике стояла мёртвая тишина.

– Царапкин, желая выручить Зыкова, травмированного недоверием некоторых из вас, признался в краже, которую не совершал и даже не мог совершить, потому что он честный парень. Вот в эту лису неизвестными лицами была, так сказать, внедрена кошка. Моё заключение таково: кошка, очутившись в непривычной для неё шкуре, испугалась и побежала куда глаза глядят. «Лиса» была поймана в подъезде юным натуралистом из десятой квартиры. Он, конечно, удивился чудесному превращению лисы в кошку и спрятал шкуру в пожарном ящике. Прошу вас быть свидетелями следственного эксперимента, полностью реабилитирующего Царапкина и Зыкова.