Я раскрыл рот от волнения, а Снежка вынула из бумаги что-то ржаво-сине-серебристое, только без ручки. Она откусила кусок, пожевала и проглотила. Потом откусила ещё кусок и с набитым ртом сказала:
– Это сабля, но только жареная рыба. Не догадался? Ты проиграл!
Я захохотал на весь класс, и к нашей парте тут же подошла Вета Павловна:
– Сероглазов! Ты почему смеёшься? Встань!
– Мне смешно стало, – сказал я правду, потому что обещал папе никогда не врать учителям.
– Почему смешно? Молчишь? Садись. Снежана Соколова, встань. Что у вас здесь происходит?
Снежка быстро успела всё проглотить и сказала:
– Можно, я вам на ухо объясню?
– Нет, нельзя. Нехорошо при всех шептаться и некрасиво.
Тогда Снежка бесстрашно рассказала, как поспорила со мной, что съест на уроке саблю с хлебом, потому что не успела дома позавтракать, и показала всему классу недоеденный кусок этой заморской рыбы.
– А ещё в магазине есть рыба – жареный капитан, – добавила Снежка, и все ребята и Вета Павловна долго смеялись.
Но вдруг Вета Павловна нахмурилась, села за стол, задумалась и спросила:
– Кто мне ответит: что такое дисциплина?
– Это когда нужно обязательно делать то, что заставляют, – подняв руку, оттараторила Снежка.
– Так вот что: заставляют – это не то слово, – сказала Вета Павловна. – Мне очень не хочется заставлять вас учиться, заставлять внимательно меня слушать, а не есть жареную саблю. Заставлять чисто писать, хорошо считать и читать. Вы должны сами – понимаете! – сами хорошо учиться и хорошо себя вести. А для чего вам нужно хорошо учиться? Кто нам скажет? Пожалуйста, Миша Львов!
– Хорошо учиться нужно, чтобы всё знать, – сказал Тигра.
– А почему тебе хочется всё знать?
– Интересно, – сказал Тигра.
– А для чего нужна хорошая дисциплина? (Многие ребята подняли руки.) Нам ответит Оля Данова.
– Плохая дисциплина мешает учиться, – тихо сказала Ога, которая разнимала наши руки при споре.
– Снежана Соколова! Теперь тебе ясно, что такое дисциплина?
– Я догадалась, – сказала Снежка. – Это когда сама себя заставляешь обязательно сделать что-нибудь хорошее.
– Молодец! Кстати, ты могла спросить разрешения, и я позволила бы тебе тихонько съесть жареную саблю. И мы не потеряли бы из-за неё столько времени. Сероглазов, а тебе ясно, почему нельзя ни с того ни с сего смеяться на уроке?
– Чтобы не мешать другим учиться, если хотя бы и смешно, – ответил я.
– Молодец! Садись.
Вета Павловна продолжала урок.
«Вот если бы она сообщила папе и маме, что я молодец, совсем было бы хорошо», – подумал я.
22
На переменке Тигра подошёл ко мне и спросил:
– Двапортфеля! Ну, как твой щенок?
Он, наверно, забылся, когда сказал Двапортфеля, и испуганно посмотрел на рассердившуюся Снежку. Но я без обиды ответил Тигре:
– Щенок хороший. Весёлый. Только дисциплины у него мало. Делает не всё, что заставляешь.
– Э-эх! – почему-то сказал Тигра и убежал в коридор.
Снежке я объяснил, что у меня прозвище редкое. Оно – как у индейцев, и я буду на него откликаться.
– Как хочешь, Алексей. Ты не забыл про спор?
Я согласился, что проиграл, хотя сабля была жареная, и спросил, какое Снежкино желание нужно выполнить.
– На последнем уроке скажу. Надо ещё придумать, – сказала Снежка.
На большой переменке я опять, как вчера, быстро сбегал домой.
Кыш не бросился мне навстречу и не завилял хвостом. До молока, воды и кусочка колбасы он не дотронулся. Он лежал, уткнувшись мордой в передние лапы, как на Птичьем рынке, когда его продавали. Я присел на корточки и, откинув рукой чёлку, заглянул Кышу в глаза. Они были тёмно-коричневые и влажные, как вишни после дождика. Кыш здорово на меня обиделся. Я погладил его и сказал:
– Кыш! Сначала я тебя заставляю и приучаю к дисциплине, а потом ты к ней привыкнешь и сам себя будешь заставлять. И у нас, у людей, тоже так. Вот первого сентября на уроке я взял и вышел из класса. Без спроса. А меня поймали, посадили на место и велели сидеть до звонка. В общем, привязали, как я тебя. И теперь я всё понял и до переменки из класса не ухожу. Ты мне ещё спасибо скажешь. И не обижайся. Я же не обижаюсь на Вету Павловну. Она хорошая и добрая. И я тоже хороший и добрый. Но ведь если я тебя отвяжу, ты что-нибудь обязательно изжуёшь или разобьёшь?
«Рр-а!» – согласился Кыш.
– То-то. Будь здоров. Скоро приду, – сказал я, вытер лужу около батареи и побежал в школу.
В подъезде я успел заглянуть в почтовый ящик. Журнал-ловушка не был похищен…
23
На последнем уроке я вдруг задумался: почему кошки, которые глупее собак, понимают, что нужно «ходить» в ящичек с песком, а щенки этого не понимают и их выводят на улицу? А если хозяин, например, ушёл на целый день в школу, а дома никого нет? Плохо дело. Нужно изобретение придумать!..
…Вета Павловна что-то объясняла, а я чертил в тетрадке по чистописанию ящички для щенков. И вдруг я додумался до изобретения. Но, забывшись, от радости и ещё от того, что долго думал о Кыше, я пролаял:
– А-ав!
Я тоже, как Снежка, на секунду забыл про дисциплину, и вот что получилось.
Тут в классе поднялся такой хохот, что в класс заглянул проходивший по коридору завуч.