Квирит

— На счёт твоего глаза — я тоже не осведомлена, извини. Но в телах бобров могут быть те души, которые в прошлых жизнях тоже разачаровались в людском обществе и устали от него. Они готовы пожертвовать продолжительностью жизни и высшим познанием человека. Тела бобров могут выбрать те, кто хотят отдохнуть от человеческой жестокости, войн и раздоров, но при этом страстно желающие создавать и жить в крепких, заботящихся друг о друге группах и парах. Такие души — творцы сохраняют и продолжают своё стремление заниматься архитектурой и менять природу под свои нужды. Это могут быть души, что отказались от потребления мяса и скорее будут есть кору деревьев. Это души, желающие приглашать в построенные ими запруды новую жизнь и делить место с рыбой, лосями, ондатрами, выдрой. Вместо войн за территории. В конце концов это могут быть души, что хотят не просто создавать, но и жить вдали от человечества, одновременно с этим, имея некоторую власть над ними. Например, возможность затопить поселение или осушить местность с помощью плотин. Всё это стало особенно ярким, когда кровь гневных дев, Эриний, попала в еду и в воду тех бобров. Они обрели больше сознания, недоступного обычно животным. Души частично вспоминали свои предыдущие жизни и создали целую библиотеку знаний, которую ты, должно быть видел. К архитектуре плотин, нор и хаток добавились храмы и статуи, места для общения на манер человеческих форумов, дома, заборы со рвом и фермы. Они изучают язык человека и лишь Мойры знают, к чему эти души смогут прийти. Они впитали кровь богинь мести и безумия. Действительно стали безумными, выйдя за пределы обычного сознания бобра. Их гениальность и умелость тоже можно принять за безумие, не так ли? А будет ли проявляться месть и гнев? Ведь с одной стороны эти души выбрали жизнь бобров, помня о глупостях и жестокостях человечества, а с другой стороны даже в теле бобра, человек их продолжает донимать….

Немножко постучав по пьедесталу ногтями они продолжила:

— Так вот, когда все души выбрали себе ту или иную жизнь, они в порядке жребия стали подходить к Лахесис. Какого кто избрал себе гения, спутника, получаемого при выборе следующей жизни, того она с ним и посылает, как исполнителя сделанного выбора. Прежде всего этот страж ведёт душу к Клото, под её руку и под кругообороты вращающегося веретена: этим он утверждает участь, какую кто себе выбрал по жребию. После прикосновения к Клото он ведёт душу к пряже Атропос, чем делает нити судьбы жизни уже неизменными. Отсюда душа, не оборачиваясь, идёт к престолу Ананки и сквозь него проникает. Когда и другие души проходят его насквозь, они все вместе в жару и страшный зной отправляются на равнину с рекой Летой. Там нет ни деревьев, ни другой растительности. Вечером они расположились у реки Мнемосины, вода которой не может удержаться ни в каком сосуде. В меру все должны были выпить этой воды, но, кто не соблюдал благоразумия, те пили без меры, а кто её пьёт таким образом, тот всё забывает. Когда они легли спать, то в самую полночь раздался гром и разразилось землетрясение. Внезапно их понесло оттуда вверх в разные стороны, к местам, где им суждено было родиться, и они рассыпались по небу, как звёзды. Эру же не было дозволено испить этой воды. Как и тебе, которого предостерег скелет. Он не знает, где и каким образом душа его вернулась в тело. Внезапно очнувшись на рассвете, он увидел себя на погребальном костре, c которого спрыгнул и всё рассказал. Таким вот образом, рассказ может уберечь каждую душу от неправильного выбора, если ему поверят, и она может отправиться спустя три философских жизни в Елисейские поля. Нужно стараться держаться среднего пути и всячески соблюдать справедливость вместе с разумностью, чтобы, пока мы здесь, быть друзьями самим себе и богам.

— Я вспомнил фрагмент из Энеиды Вергилия, моего знаменитого соотечественника:

«Душ семена рождены в небесах и огненной силой

Наделены — но их отягчает косное тело,

Жар их земная плоть, обреченная гибели, гасит.

Вот что рождает в них страх, и страсть, и радость, и муку,

Вот почему из темной тюрьмы они света не видят.

Даже тогда, когда жизнь их в последний час покидает,

Им не дано до конца от зла, от скверны телесной

Освободиться: ведь то, что глубоко в них вкоренилось,

С ними прочно срослось — не остаться надолго не может….Души тогда к Летейским волнам божество призывает,

Чтобы, забыв обо всем, они вернулись под своды

Светлого неба и вновь захотели в тело вселиться”

Фавст, не вставая со стула, временами запинаясь и замолкая, рассказывал фрагмент, а жрица в это время достала последний лист лавра и положила на пъедестал пустую чашу, намекая, что скоро разговор подойдёт к концу, а по завершению его стиха — слегка захлопала в ладони