Квирит

Витки огня были сначала холодные и черные, но чем выше поднималась температура и чем больше огонь завоёвывал тело, тем ярче появлялся красный и оранжево-красный цвет. Существо горело по уровням. Сперва полыхала голову, а остальное тело дальше ключиц было нетронутым. Большинство волос сгорело, а оставшиеся порыжели. Белый хитон с плащом прилипал к коже и постепенно обугливался вместей с ней. Открытые части тела покрывалась копотью и шелушились. Огонь медленно спускался вниз, уничтожая плоть обёрнутую в белые тряпки и оставляя за собой угольки. К паху скорость горения увеличивалась. Копоть приображалась разрывами и трещенами напоминающие резаные раны. Когда огонь дошёл до колен — всё тело выше живота уже было чёрным. Пряжка-фибула, скрепляющая плащь, к тому моменту уже упала на землю и ждала своего часа. Тёмные кости незнакомца оголялись. В результате обгорания грудной клетки происходило медленное смещение позвоночника и сгорбившаяся спина брата скелета выпремлялась и слегка возвышала его в росте. Сам череп лишился глазных яблок, а кровь выступила через глазные, ушные и носовые отверстия. Борода вместе с другими волосами к этому моменту испепелилась, а зубы изменили свой цвет и трескались по время разговоров. Обрывки фраз доносились до ушей центуриона и оставались в памяти, но внимания к их речам так и не было:

”…что с тобой сделали…”, “…скоро освободимся…”, “…а как ты…”

Центурион продолжал наблюдать метморфозы живого факела. Обнажались кости, сгорали выступившие наружу внутренности, вскрывались суставы и крупные полости черепа и рёбер. Огонь охватил нижние конечности и пожирал пальцы на ступнях. Тем временем в ходе жестикуляций существа отпала левая кисть. Под долгим огнём кости из чёрных оттенков плавно перетекали в светло-серые. Кости черепа растрескивались оставляли неповторимые узоры напоминающие конторную карту. Когда целиком обугленное тело стало распадаться, процесс очень медленно повернулся вспять. Огонь с верхних частей тела исчез. Начиная с головы, его скелет наростал скальпом, весь уголь и чернота опадали на землю, подобно змеиной чешуе, появлялись сосуды окружавшие кости, наростал жир, ткани, мышцы окрашивали тело в красный и белый. Волосы и тон кожы постепенно возвращались к изначальному виду и как только голова и шея вернули себе былую славу — живой мертвец закричал и упал, корчясь на четвереньках от боли, и ещё костлявой рукой искал полную бутылочку из тех пустых, что окружали его. Нащюпав нужную, он выпил её целиком, хлюпая содержимое как при сильнейшей жажде. Очевидно, что это было сильное болеутоляющее. Процесс восстановления шёл от головы до пят регенерируя сгоревшее тело вместе со всеми ощущениями и нервными рецепторами. После восстановления пальцев ног его волосы на голове вновь загорались и цикл повторялся.

Трудно передать ураган эмоций центуриона от подобного зрелища. Время потеряло всякое привычное ощущение и казалось, что весь процесс закончился за несколько десятков минут. Хотя вспоминая положение солнца до встречи скелета с его братом, и сравнивая его с нынешним — он прикинул, что могло пройти около двух часов. Придя в себя Фавст обнаружил, что сидел на земле, в кругу из потусторонних гостей, а рука всё это время была на готове оголить оружие. Костяная рукоять меча была потной и мокрой. Речь и движения бородатого мужчины слегка напоминали пьяного или одурманеного человека:

— Как ты вовремя очнулся и завилял головой, ха! Я думал ты так и будешь сидеть пока от голода не сдохнешь. Но мои поздравления, — он раскинул руки как крылья и пристально смотрел на центуриона- тебе посчастливиться узнать о том, каковы порядки аида и как я, самостоятельно, бежал из тех серых земель и ни Зевс, никакие другие боги мне не были помехой!

Cкелет в этот момент хотел что то сказать, но не решился.

— Так вот…вся история тебя не касется, но в определённый день, нас с Ипакосом забрали Эринии, а после них наступил мрак, затем завывания подземных ветров и редкий лай собак.

Между словами брат поднял отпавшую кисть, поднёс её к предплечью и она начала срастаться с телом. В этот момент центурион спросил:

— Ипакос? Это имя твоего брата? Золотого скелета? — центурион завершил вопрос наклоном головы и быстрым взглядом в сторону объекта разговора

— А он тебе не сказал? — повернув голову в сторону скелета, а затем обратно на центуриона, он продолжил- Зассал поди чего то, но так его зовут.

— Я не зассал, мне… — брат громко хлопнул в лодоши перед черепом скелета и перебил повышенным тоном, отчего скелет дёрнулся — Я тут рассказываю историю! Оправдываться будешь потом.

Фавст опешил от подобного мужлана, но не стал его перебивать. Внутри себя он готовился к вероятному столкновению с ним в будущем. С первых минут его речи и поведения была понятно, что такие существа непоколебимы и никакие дискусии не будет успешными. Для них важны только их слова и их собственный мир представлений и илюзий в котором они живут.