Квинт Лициний 2

– Похоже, Боря, мы с психологическим портретом ошиблись. Смотри сам: последнее письмо запущено через проходящий почтовый вагон пассажирского состава где-то между Чудово и Малой Вишерой. Вброс не в Ленинграде указывает на то, что почти наверняка тот подросток заметил наблюдение у почтового ящика. Да и среди филологов мы ничего не нашли, а, значит, та приметная книга была скорее всего взята для отвлечения внимания. Выходит, он имеет специальную подготовку? Логично?

– Если только это не какое-то совпадение, то похоже, – согласился Иванов, поправляя очки, – срисовать оперативницу в той ситуации надо было еще суметь, да.

– А где он мог в СССР в таком возрасте такую подготовку получить? Нигде. Значит – кто-то его специально готовил, так?

– Да, верно, – с печалью в голосе отозвался Иванов, – и по почерку мы ничего не нашли. А операция была беспрецедентной по масштабу. С таким размахом раньше никогда не рыли. И ничего…

– С другой стороны, что у нас там было написано в заключении? – Андропов раскрыл папку и прочел: – «мужчина в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти лет, с высшим образованием, вероятно, с навыками научной или руководящей работы, опытом составления письменных докладов и устных выступлений». Что легче сделать: натаскать к восемнадцати, предположим, годам, на оперативника или иметь в этом возрасте заметный опыт письменных докладов и выступлений? По-моему, первое – это очевидно. Значит, есть еще кто-то, кто натаскивал. И, еще, почерк женский. Боря, – проникновенно сказал он, навалившись грудью на столешницу, – может это – группа? Как минимум, видно двух-трех участников. Мужчина постарше – мозговой центр с, возможно, опытом оперативной работы, молодой парень – связной, и, быть может, женщина, что переписывает письма?

– Да думал я, думал на эту тему… Минцев, вон, тоже уверен в наличии группы. Считает, что, как минимум, двое. Может быть даже – отец и сын. Причем отец, а кто еще? – учил сына оперативному мастерству. Это даже за один год в одиночку не натаскать. Теперь мы составляем списки тех, кто может в Ленинграде обладать такими умениями. Еще запустили операцию с мечеными чернилами. Ждем следующих писем. Наблюдение за почтовыми ящиками в Ленинграде пока держим, хотя…

– А, снимай, – махнул рукой Андропов. – Снимай. Во-первых, пустое это сейчас, раз наблюдение замечено. Да и… Не враг это. Не враг. Искать будем, но работать мягко. Не спугнуть – вот что сейчас главное.

Иванов с сочувствием покосился на шефа:

– С Чазовым уже обсуждали?

Андропов хищно ухмыльнулся:

– Обсуждал. Он сейчас, после того, как замена таблеток у Ильича дала выраженный эффект, как шелковый. Аж стелется… Чует свою вину. На все согласный, все обещает.

– Эх, – выдохнул зло Иванов, – полы паркетные, врачи анкетные…

– Я не только с Чазовым обсуждал. Академику Тарееву показал, под видом пока засекреченных японских разработок. Ухватился, не вырвать было. Нефропротекторы и эссенциальные кетокислоты обещает за квартал синтезировать. Ну, еще годика-два на клинические проверки. Думаю, продержусь я, Борь… Надо продержаться, уж больно интересно стало жить.

– Мдя… – крякнул Иванов и перевел разговор на другую тему, – педофилов вестминстерских в работу, да?

Андропов потемнел ликом, словно грозовая туча, готовая вот-вот пролиться ливнем:

– Ур-р-роды… Вот уроды же, Борь, ну откуда такие берутся?! Какое дерьмо в том Лондоне политику делает, а? Министры и ведущие депутаты парламента насилуют детей по детским домам. Демократы, мать их, борцы за права человека… – выплеснув чувства, Андропов тяжело перевел дыхание и взял себя в руки: – Да, вперед. Работай. Для того нам «Сенатор» их и подкинул, чтоб мы их подмяли. Начни с этого зама из MI6. Да и остальных… Можно жестко.

– Хорошо, – согласился Иванов, – с превеликим удовольствием. А по третьей теме письма что-нибудь делать будешь?

Шеф помолчал, потом принял позу «задумчивого Каа», вложив не мелкий нос в ладони и раздраженно фыркнул:

– Я с Арбатовым поговорил. Он, как лиса, осторожный, когда не надо … Но, в общем, подтвердил в итоге основной тезис «Сенатора». Действительно, в США система принятия политических решений работает иначе, а мы при проведении переговоров это не учитываем. Политическая система у них сильно децентрализована и, действительно, зависит от… ммм… скажем так: общественного мнения. А общественное мнение формируется достаточно широким политическим классом, в который входят не только сами политики, но и, к примеру, пресса, радио, телевиденье. Сформированное негативное мнение о СССР в этом политикуме является якорем, который удерживает любую Администрацию США от шагов навстречу нам. Причем речь идет не только об этих ужаленных ветеранах ханойского Хилтона – там тысячи, десятки тысяч людей трутся вокруг политики, формируя ее.

Иванов озадаченно почесал за ухом:

– И что из этого следует?