Квинт Лициний 2

Обвел взглядом наш привал. Вроде бы никто к нам не прислушивается, только Зорька иногда бросает от соседнего дуба контрольный взгляд мне в голову. Вот ведь… То ли я был в прошлый раз менее внимателен, то ли в этот раз ее тянет ко мне сильнее.

Повернулся к Ясе и тихо вопросил в ушко:

– Ну, как там? В общем, если?

– Уже лучше, – мой некузявый вопрос не поставил Яську в тупик. Она призадумалась, а потом прыснула, что-то вспомнив, и посмотрела на меня смеющимися глазами, – Томка такая забавная сейчас бывает, ей-ей! В конце августа, бывало, как замрет с такой мечтательной улыбкой… Аж завидки брали. Иногда приходилось ее щипать, чтоб вернулась на Землю.

– Очень мило, – фыркнул я раздраженно, – ты уверена, что надо мне это рассказывать?

– Погоди, не торопись… – Яся слегка толкнула меня плечом в плечо. – Я ж сказала – «раньше».

Я зарычал и попробовал встряхнуть ее за шиворот:

– Не испытывай мое терпение, женщина!

Яська жизнерадостно взвизгнула, и Зорька метнула в нее взгляд, полный ревнивой муки.

– Да ладно, ладно! – после чего неторопливо взбила растрепавшуюся челку, насмешливо стрельнула глазами в сторону Зорьки и зашептала, сладко щекоча теплым воздухом мое ухо, – а сейчас у нее порой возникает такое недоуменное выражение. Ну, вроде как, «во что это я вляпалась и как это могло со мной случиться?» Понимаешь?!

Я довольно улыбнулся, потянулся и, вставая, подвел итог:

– Это хорошо. Заглянем в гости. Пойду, кленовых листьев наберу.

Тот же день, вечер,

Ленинград, Измайловский переулок

Я вдавил звонок и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить грохочущее сердце. Яся покосилась на меня с легкой улыбкой и выставила перед собой багрянец листьев. Лязгнул крюк, открылась дверь, и она шагнула в прихожку. Я выдержал короткую паузу и зашел следом. Увидев меня, мама Люба, успевшая уже потискать Ясю, подобралась.

– Ну, здравствуй, Андрей. Давно не заходил, – она многозначительно посмотрела на меня.

– Здравствуйте. Да вот, все как-то… То каникулы, то… – я замялся, подбирая слово, – то другое. Да.

– И решился зайти, наконец? – прищурилась она с легкой усмешкой.

Яся скинула резиновые сапожки, пальто и вприпрыжку исчезла в глубине квартиры. Я проводил ее взглядом, принюхался к тонкому и отдаленно знакомому аромату, пытаясь вспомнить, где с ним встречался, затем махнул рукой:

– Да разберемся мы… – мама понимающе кивнула, и я с облегчением перевел разговор с неудобной темы, – что у нее? Врача вызывали?

– Ангина.

– Температура высокая? – деловито поинтересовался я, вешая куртку на вешалку.

– Тридцать девять с половиной, – пожаловалась мама Люба.

– Ууу… – обеспокоенно вырвалось из меня.

В голове молнией мелькнуло:

«Как бы осложнение на почки не получить», – и мозг без задержки выкинул на язык:

– Тогда антибиотик из цефалоспоринов, аспирин, чем-нибудь десенсибилизирующим прикрыться, например – супрастином, и много-много питья. Сладкий чай с лимоном, морс кисленький – три литра на день. И строгий постельный режим не менее, чем на неделю.

– Как, как? – заинтересовалась она, хватая лежащий рядом с телефоном огрызок карандаша, – дай запишу. Це-фа что?

– Пишите, – уверенно сказал я и продиктовал по слогам, – це-фа-лек-син, по пятьсот миллиграмм. Берите сразу три упаковки, там по три таблетки в день идет, вам как раз на десять дней приема хватит.

Мама быстро зачирикала на листке.

И тут до меня дошло:

«Мля… Ты бы еще из пятого поколения антибиотик предложил…»

Бумажка опустилась в карман передника.

– Эээ… Ну… А если в аптеке не будет или без рецепта не дают, – замямлил я, примериваясь, как выбраться из ловушки, в которую сам же себя загнал, – то оксациллин или эритромицин. Да, так даже лучше будет!

– Оксациллин врач и прописала, – кивнула мама. – Минут двадцать как ушла.

«Ах, так вот откуда такой знакомый аромат!» – я чуть не хлопнул себя по лбу. – «Ну да, на одном, видимо, участке живем. А это мне крупно повезло, что разошлись. Вот смеху-то было б… Только тут моей с ней клоунады не хватало».

Щеки запылали нездоровым жаром.

– В медицину пойдешь? – заинтересовалась мама Люба моими неожиданными познаниями.

Я поймал себя на том, что сверлю жадным взглядом карман ее передника и смущенно отвел глаза.

– Не уверен… У меня в последнее время математика отлично пошла. Да что там пошла – полетела просто, – начал я закладывать фундамент будущей легенды. – Так что и на точные науки могу пойти. Но время еще есть обдумать.

– Да, до конца этого класса можно еще выбирать, – легко согласилась мама, – ну… Иди к болящей, только не долго. А потом на кухню, чаю попьем.

Я зашел в Томину комнату. Да, серьезно ее пробрало. Обметаны темными полукружьями обессиленно прикрытые глаза, на бледных губах – ломкая корочка, припухлости под углами челюстей… Присел на край кровати и положил руку на сухой пылающий лоб. Как бы не за сорок уже.

– Привет…

Приоткрыла глаза и послала слабую извиняющуюся улыбку.

Заставил себя убрать руку и озабоченно спросил:

– Аспирин пила?

Она через силу кивнула и слегка поморщилась.

– Давно?

Скосила глаза на настенные часы и прошептала слабым голосом: