Квинт Лициний 2

— Нет, ничего нового, — напоминающий добродушного бегемотика криминалист огорченно покачал головой, — чернила и бумага стандартные, почерк тот же. По микромаркировке – конверт куплен в центре города, в Невском районе. Микромаркировка тетрадных листов та же. Пыльцы нет, так и не сезон. Перхоти заметно меньше, так опять же – тепло еще, шапки не носим… В общем, дополнительных зацепок не появилось.

Жора огорченно вздохнул, поднимаясь со стула:

— Жаль, Лазарь Соломонович, очень жаль… Ну что ж, будем цедить сетями воду дальше, до посинения, пока не зацепим.

Бегемотик задумчиво погрыз дужку очков и, чуть поколебавшись, добавил:

— Мысль у меня тут, Жора, появилась. Если операция важная и долгосрочная, и вы ожидаете появления новых писем, то можно попробовать нестандартный вариант…

Минцев скользнул на стул обратно и с укоризной заметил:

— Как вы могли, Лазарь Соломонович, даже на минуту представить себе, что я могу заниматься не важной работой? — и, посерьезнев, добавил, — очень важная, очень, поверьте. И, полагаю, письма еще будут.

— Тогда смотрите, Жора… По конвертам, как мы поняли, в данном случае точно район не определить, ни по микромаркировке, ни по местам вбрасывания. Но и покупают их часто на ходу, в случайном месте. А вот баночку чернил, заметьте, обычно берут недалеко от дома, правильно? Вот вспомните, где вы обычно покупаете чернила?

— Хм… — Жора наморщил лоб, припоминая. — А ведь верно, я всегда в канцелярке около дома беру.

— Вот! — палец-сарделька возделся к небу. — А почему?

Минцев задумался, потом неуверенно предположил:

— Э-э-э… Чтоб уменьшить вероятность случайного расплескивания в портфеле?

— В точку! Именно! Флакончик не герметичен и, если потрясти, то пара капель может вытечь при неплотно закрытой крышке. А это – неприятно. И, заметьте, молодой человек, впрок чернила обычно не запасают. Сколько вы берете за раз? Один флакон? Два?

— Один, Лазарь Соломонович, один, — кивнул Жора.

— Вот! Почерк там высоконаработанный, а это значит, что пишет этот человек регулярно и в немалых объемах. Так что, скорее, за квартал флакон уходит, да… — криминалист откинулся на спинку стула и, победно поглядев на Минцева, выложил, — я тут вспомнил байку, что мой учитель рассказывал. Якобы в 1934 году на семнадцатом съезде партии каждому делегату в чернильницу на его месте были налиты чернила с индивидуальным составом присадок. А после голосования по результатам экспертизы бюллетеней выявили тех, кто проголосовал против Сталина. Смотрите, Жора, а что, если попробовать сделать такие специальные партии чернил для Ленинграда и, заменив ими обычные, реализовывать в привязке к строго определенным кустам продаж, а?

Минцев, просекший идею в зародыше, восхищенно цокнул языком:

— Конгениально, Лазарь Соломонович! Определенно – конгениально! А над составом наш ОТО поколдует, им такое задание на один зуб.

— Да. И вот что еще важно при такой методике – подтверждение. Смотрите, как только появится первое письмо с мечеными чернилами, надо сразу заменить все партии на новые, с ранее не использовавшимися вариантами рецептур. И если потом придет письмо, написанное уже одним из этих новых вариантов, а куплен он будет все в том же кусте торговли, то можно считать, что мы нашли район проживания или работы интересанта.

— Золотой вы наш! Да Лазарь Соломонович! — соловьем разлился Жора, — все, с меня кус сала, того, помните, что на майские у вас хорошо пошло?

— Ма-ла-дой человек, — огорченно всплеснул руками бегемотик, — какое сало? Да что вы такое говорите?!

— Ах, да, да… — Жора дурашливо постучал себя по лбу, — совсем же ж забыл! Да, точно, вы ж тогда назвали его белой рыбой! Такая, отваренная моей бабушкой в луковой шелухе и фаршированная чесночком, угу. Из морозилки. Мы ее еще такими то-о-оненькими стружечками резали и на черный хлеб. И под водочку…

— Вот ты где! — ворвавшийся в комнату распаренный капитан-сослуживец прервал подтрунивание. — Руки в ноги и бегом! От Ю-Вэ три раза звонили тебя. Давай к гаражу, куда-то едешь.

Минцев подхватился, торопливо кивнул Лазарю Соломоновичу и перешел на бег. Андропов появился во внутреннем дворике буквально через две минуты после запыхавшегося Жоры и, махнув рукой на приветствие, торопливо полез в салон:

— Садись, опаздываем на рандеву с Дмитрий Федоровичем, он нас через двадцать минут на Минском шоссе ждет. Обещал экскурсию.

Машина выскочила из распахнувшихся ворот и понеслась в сторону Арбата. Жора покосился на задумавшегося шефа и решил придержать несвоевременные вопросы. Или сам расскажет, или на месте все выяснится.

Сразу за кольцевой, у тихой деревянной Немчиновки, на обочине Минского шоссе их поджидали три черные "Волги". Машины поравнялись, и Андропов приветственно махнул сквозь стекло Устинову. Кортеж вытянулся в линию и, стремительно заглатывая километры, понесся дальше.

Ехали недолго. У Голицыно свернули направо, проехали через пару КПП и высадились у новенького и совершенно непритязательного трехэтажного строения, похожего, скорее, на районную больницу, а не на секретный объект Министерства Обороны.