Квест – LEVEL 5

– Правда что ли? Ну черт с ней, пусть отдохнет. Бедняжка устала, набегалась… Хорошо. С паролем ясно. Теперь рассказывайте про «Ленинский путь». Что там такое? Ради чего столько таинственности?

– Ради «эликсира власти». Не суррогатного, а подлинного. Он был спрятан на территории поселка. Выяснилось вот что…

Приподняв брови, русский внимательно выслушал рассказ о загадочном препарате, делающем вождей гениальными. Выслушал и не поверил.

– Ну уж это абсолютная мистика. Нет никакого «эликсира власти».

– Есть. Можете считать его еще одним феноменом, который современной науке не по зубам. Сотрудники ГПУ несколько лет ходили вокруг да около, огородили предполагаемое местонахождение тайника тройной охраной, но так и не нашли. А я нашел.

– Вот в это я верю. Вы господин оборотистый. Рассказывайте, рассказывайте. Что представляет собой сие волшебное зелье? – скептически спросил Октябрьский. – Куда вы гнали на машине? Почему один? Где ваши напарники?

– «Эликсир власти» – это не зелье, это аппарат непонятного устройства. Там все время происходит химическая реакция и выделяется жидкость, свойства которой еще предстоит изучить.

Доктор сам поражался, какие в нем открывались таланты. Оказывается, он все-таки умел врать, причем вдохновенно.

– …Внешним видом реактор напоминает котелок или кастрюлю. Сверху – воздухозаборная трубка. Такое ощущение, что для питания аппарату достаточно свежего лесного воздуха, то есть это почти перпетуум-мобиле. Однако любые примеси, особенно спиртосодержащие, выводят систему из строя. Поэтому на территорию поселка не допускаются автомобили и запрещены любые двигатели на жидком топливе. Мне пришла в голову идея вывезти «эликсир» на повозке, запряженной лошадьми. Понимаете, вечером в поле мы познакомились с одним человеком. Он служит конюхом на колхозной конюшне… Нужно вывезти реактор до утра, а то будет поздно.

Контрразведчик снял фуражку и почесал бритый череп.

– Вот уж не думал, что поверю в такую ерундистику. Перпетуум-мобиле в виде кастрюли! Но я разговаривал с вашим знакомым, гражданином Лешко-Лешковским, 1875 года рождения, лишенным гражданских прав по причине непролетарского происхождения… Сведения совпадают.

Эта маленькая деталь, кажется, решила дело. Октябрьский еще некоторое время что-то домозговывал, но махнул помощнику, чтоб убрал пистолет. Это обнадеживало.

– Сделаем так. – Русский энергично потер ладони. – Разговор в высшей степени увлекательный, но вы правы. Ночь не резиновая. Нужно торопиться. Не спрашиваю, чем у вас там закончилось с заведующим. Полагаю, вы загипнотизировали его до летального исхода, иначе не вели бы себя тут по-хозяйски. За это преступление против советской власти, равно как и за все предыдущие, объявляю вам от своего имени полную амнистию. Более того, я сам озабочусь конной тягой. От вас требуется только одно: вынесите из-за забора эту интересную кастрюлю. Я бы пошел с вами, да, боюсь, моя физиономия может быть известна кому-то из охраны. Буду ждать вас в лесу, на троечке с колокольчиками. Лады?

– А что будет дальше? – настороженно спросил Норд.

– Все по-честному. Исследуем реактор. При участии американских специалистов. Что смотрите недоверчиво? Я вас когда-нибудь обманывал? Даю честное большевистское: всё так и будет.

Гальтон кивнул.

– Будите Лизу. Она и Никифор будут вас сопровождать.

Эта идея доктору не понравилась. Сотрудники контрразведки не должны увидеть Пациента. Понятно, что в одиночку американца Октябрьский не выпустит, но, по крайней мере, пусть надсмотрщиков будет меньше.

– Ваша Стрекозкина находится в фазе сверхглубокого сна. Сейчас будить ее опасно. Это может привести к нервному шоку и длительной психической заторможенности.

– Тогда пускай спит. Затормаживать Лизу мы не станем, она и так по сообразиловке не Софья Ковалевская . Значит, Люсин, идешь с мистером один. Пароль всё спишет. Я на выходе из леса тоже им воспользуюсь. Там ярких фонарей нет, авось не опознают. Ну а пойму, что опознали – им же хуже… Какой у нас пароль? …Понятно. Очень оригинально. Ну, живее, так живее. Всё, граждане. Не будем рассусоливать. Встретимся у этого железного гроба, где почиет наша спящая красавица. Моторчик выключим, чтоб на деликатную кастрюлю не воняло бензином …

Первая выдающаяся женщина-математик, писательница, доктор философии Геттингенского университета.

Уже выйдя из машины, Октябрьский взял Гальтона за рукав и тихо, но убедительно сказал:

– Только ты, американец, не вздумай со мной в Колобка сыграть: я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. Я и сам, знаешь, Колобок.

Он погладил себя по блестящему скальпу, осклабился и упруго побежал по дороге в сторону блокпоста.

– Идем, чего застыл? – дернул доктора за рукав товарищ Люсин.

По пути к воротам они не обменялись ни единым словом. Люсин все время держался сбоку и сзади, а правую руку не вынимал из кармана. Но Гальтон не обращал на это внимания. Он был поглощен куда более насущной проблемой.

Осложнений с караульным начальником не возникло. Тот лишь спросил, откозыряв:

– Вы вроде хотели на бричке вернуться?

Норд не потрудился ответить.