Квест – LEVEL 4

– Хапай, папаша, всё, что дадут. – Гальтон сунул ему ворох бумажек. – Давай. Одна нога здесь, другая там. Как станция называется?

– Малоярославец!

Проводник исчез в коридоре, а доктор Норд неэлегантно разинул рот и захлопал глазами.

Судьба. Это судьба, подумал он.

И быстро поднялся на ноги.

– Я выхожу здесь. Отправляйся с Айзенкопфом в Нью-Йорк. Расскажите всё Ротвеллеру. А потом возвращайтесь. Я оставлю тебе какой-нибудь мессидж в той самой церкви. Преображенский Спас, село Загорье. Мессидж, который будет понятен только тебе.

Поезд уже притормаживал. Нельзя было терять ни минуты. Гальтон побежал в купе за курткой и саквояжем. Оглянулся – увидел спину княжны. Она ничего не сказала на прощанье и даже не оглянулась. Так, пожалуй, и лучше. Сантиментов на сегодня хватит.

Но через секунду Зоя вынырнула обратно в коридор. В руке у нее была сумка, через локоть перекинута кожанка.

– Наш монгол и один всё кому надо расскажет. А я с тобой.

Взявшись за руки, они пошли в сторону тамбура.

В коридоре обнявшись стояли молодожены, соседи Норда по купе: вихрастый парень и славная конопатая девушка в красной косынке.

– В буфет? – спросил парень.

– Ага. Там, говорят, массандровское есть. Понимаешь, познакомился вот, – доктор подмигнул, показав на Зою.

Вихрастый показал большой палец и шепнул:

– Мировая гражданочка.

Юная супруга хихикнула.

На перроне пришлось остановиться, чтоб разобраться, куда идти. Фонари горели еле-еле, разглядеть что-либо было трудно.

По лесенке с топотом скатился заспанный Айзенкопф.

– Вы куда? Почему с вещами?

– Так надо. Вы отправляйтесь в Нью-Йорк и обо всем доложите мистеру Ротвеллеру, – по-английски прошептал Гальтон и повторил про мессидж в Спас-Преображенском храме.

– Какой к дьяволу мессидж! Подождите меня! Я только возьму конструктор.

Молодожены, с любопытством наблюдавшие за разговором из тамбура, засмеялись – их развеселило, что косоглазый азиат бегает то туда, то сюда.

От низенького станционного здания к вагону бежал проводник: в одной руке тарелка, в другой деньги.

– А, вы тут? Вина нету. Вообще ничего нету, только хлеб с чесночным ливером . Взял десять штук. Будете?

– Давай сюда. Сдачу оставь себе.

Норд отобрал тарелку с пахучими бутербродами.

– Полминуты осталось. Отстаньте, граждане!

Проводник поднимался в вагон, пересчитывая деньги. Его чуть не сшиб чемоданом запыхавшийся монгол. Молодые супруги снова прыснули. Что ни случись – им всё было смешно.

– Гражданин, вы чего, сходите что ли?

Айзенкопф в ответ выдал целую тираду на какой-то тарабарщине, которая, очевидно, должна была изображать монгольскую речь. Хотя бог его знает, полиглота. Может быть, Курт по какому-нибудь случаю выучил и язык Чингисхана.

– Как вы себя чувствуете, Курт?

– Словно заново родился. Куда это мы? Вы сказали про какой-то храм, но я ничего не понял.

В самом деле – при дуэли на детекторе он не присутствовал, разговор в купе проспал.

Гальтон ответил:

– Где-то неподалеку должна быть деревня Загорье. Нам туда.

Найти деревню оказалось нетрудно. Железнодорожный сторож сказал доктору: «Ступай, мил человек, вона на ту звезду. Она тебя к реке-Протве выведет. А дальше все бережком, бережком. Килуметров восемь будет».

Так и сделали. Взяли курс на звезду, которую Норд идентифицировал как Альдебаран , потом шли берегом идиллической речушки, где покачивался под ветром сухой камыш и квакали лягушки. Айзенкопф волок свой тяжелый чемодан, жалуясь, что никто ему не помогает. Но Гальтон, словно охотничий пес, который взял верный след, быстро шагал вперед и не оборачивался. Он даже не притронулся к станционным бутербродам. Они были завернуты в бумагу, положены в саквояж и забыты.

– Скорей, скорей! – покрикивал доктор на спутников.

Горизонт начинал сочиться светом. Первый же луч солнца, прочертив по долине идеальную прямую, зажег посреди темного поля искру.

– Смотри, это колокольня! – воскликнула Зоя.

Над укутанной в темноту землей сиял ало-золотой крест. Это несомненно и был Спас-Преображенский храм.

В Загорье еще спали, что было кстати. Странная троица вызвала бы у деревенских любопытство, а то и настороженность. У околицы, правда, встретился пастух, выгонявший в луга десяток костистых коров. Он почтительно посмотрел на людей в кожаных доспехах.

– Вы, извиняюсь, из района будете? Уполномоченные?

– Иди куда шел, – грозно сказала Зоя.

– Иду-иду.

Мужичок снял кепку, поклонился и погнал свое маленькое стадо от греха подальше.

Дальнее мерцание креста и предвкушение открытия взволновали Гальтона, он был заранее готов восхититься чудесным храмом, но вблизи церковь выглядела неказисто. Размерами не впечатляла, стены были грязно-белые, синие купола облезли, а на первом этаже висела большая жестяная вывеска «Колхозная столовая». Норд почувствовал разочарование.

Но княжна рассматривала храм с восхищением.

– Какой чистый образец допетровского зодчества ! – сказала она. – Какие строгие, изящные линии! Каноническое пятиглавие, шатровая колокольня! А как живописен лестничный всход!