Бро был уверен, что в тех запретных местах фон Штайн он успел изучить практически все, поэтому появление стилета — вполне приличных размеров, длиннее э-э… ладони гостьи, оказалось сюрпризом. Как такой кинжал-кладенец можно незаметно хранить за подвязкой чулка, и зачем он вообще на кушетке нужен⁈
Белокурая Жюли отреагировала на появление оружия удивительно хладнокровно. Собственно, это она первой и обнажила убийственную сталь — в ее руке блистал клинок поменьше, вполне пропорциональный телосложению красавицы, но выглядящий не менее убийственно. Сексуально и убийственно — до этого момента Бро был уверен, что такое сочетание невозможно, но…
…Надо все-таки прикрыться. Под рукой абсолютно ничего не оказалось, подушки-подлокотники от тахты отдираться не пожелали, пришлось прикрыться эфесом и перевязью шпаго-рапиры. Черт, какое-то откровенно неприспособленное для защиты целомудрия оружие…
Бро ужаснулся тому, что думает о пустяках. Они же сейчас искалечат друг друга, а то и вообще до смерти заколют. Такие прекрасные, божественные существа и вдруг совершенно бессмысленно…
Красавицы уже шли по кругу, этакие подобравшиеся, хищные кошечки с отведенными для удара узкими стальными клыками. Совершенно неизвестная, (но уже небезразличная князю-самозванцу) миниатюрная д’Обиньи выглядела куда увереннее — она успела скинуть с плеч и частично намотать толстый плащ на левую руку, создав импровизированный щит. Ольга Штайн заметно побледнела, но не собиралась отступать.
— Что он тебе успел сказать? — процедила д’Обиньи. — Ах ты, драная cul. Лучше признайся и исчезни. Ты меня знаешь: хватит двух мгновений, чтобы отправить тебя в преисподнюю. Он мой!
— Едва ли, — гордо улыбнулась Ольга, грациозным взмахом головы отбрасывая с лица тяжелые локоны. — Он сказал мне много и скажет еще больше. Проваливай, тощая французская лягва!
— От безродной иудейки слышу! — зашипела голубоглазая ангелица. — Crfsse, лоханка. Да тебя собственные горничные обирают и подслушивают.
— Дамы, дамы! Прошу вас, прекратите! — призвал не очень опомнившийся, но осознающий, что нужно немедля что-то предпринять, Бро. — Кто-то может пострадать.
— Подумай о том, чтобы самому не пострадать, малыш, — немедля посоветовала дерзкая француженка.
— Действительно, ты бы, князь, помолчал, — промурчала Ольга. — Потерпи, мальчик, чуть позже договорим.
«И здесь хамят. Но это они в воинственном запале, можно понять» — с грустью подумал Бро и продолжил выполнять миротворческую миссию:
— Сударыни, давайте сядем и спокойно поговорим. Всегда можно найти консенсус, вполне взаимоприятный.
Красавицы покосились на князя, на его вооружение, ничуть не заслоняющее одно другое, и одинаково оскорбительно хихикнули:
— Помолчи, крошка.
— Не вмешивайся, зайчик.
Вот здесь было обидно. Бро открыл рот, но с подбором нужных слова обстояло не очень, впрочем, все равно опоздал…
Ольга Штайн коварно и ловко цапнула со столика вазу с цветами, метнула в очаровательную голову соперницы, и тут же попыталась ткнуть стилетом в живот. Резвая д’Обиньи неуловимым движением мехового «щита» успела отразить фарфоровый снаряд, мотнула головой, отбивая шлепающиеся в лицо цветы и воду — ваза была полна тюльпанов — и тут же сделала разящий контрвыпад…
Бро и не подозревал, что коротким клиночком можно фехтовать как шпагой — выпад француженки оказался длинным — прелестная девушка двигалась с грацией и быстротой юной кобры. Ольгу спасла лишь бдительность — она явно была знакома с боевыми навыками гостьи, успела отскочить и заслониться покачнувшимся столиком.
Француженка яростно фыркнула, выплюнув великолепный насыщенно-оранжевый бутон тюльпана, (один из лепестков повис на нежной щеке, что необыкновенно шло голубоглазой девушке), утерла залитый водой розовый ротик и поведала:
— Вчерашние цветы? Мне⁈ Не прощу, vieux стерва!
— Дамы! Сударыни! Успокойтесь! — сознавая тщету своих усилий, воззвал Бро.
— Заткнись, князь! — в один голос яростно отозвались красавицы.
Может, это они на «сударыни» так взвились? Да нет, не в словах дело. Завелись девчонки, тут нужно немедля помощь звать — дворню и этих… городовых, драчуний водой в брандспойтных количествах разливать или в смирительные рубашки вязать. Если конечно, эти рубашки уже изобрели.
Ольга толкнула ногой стол навстречу сопернице и попыталась обрушить на голову француженки портьеру с окна. Но карниз держался крепко…
«Умели делать» — подумал Бро, устремляясь к двери. Лосины и шпаго-рапиру приходилось поддерживать двумя руками, скорость бега снижали звякающие шпоры. Но до дверей было не так уж далеко.
— Куда, урод⁈ — завопили красавицы, согласованно прекращая сражение.
— Людей позову. Я мигом! Не волнуйтесь! — отозвался самоотверженный князь.
— Стой, сопляк! Rat!
Бро осознал, что его сейчас догонят, ибо приспущенные штаны и неуклюжая шпага даже на спринтерских дистанциях ускорению бега ничуть не помогают. Но стоило выскочить за двери, как створки начали сами собой закрываться. Магия!