Квест

Чекист рывком повернулся к двери. Даже профессионалы высшей пробы иногда совершают ошибки. Подхлестнутый криком, доктор, не раздумывая, со всего маху налетел на охранника, буквально вмазав его в створку. Схватил обеими руками за голову, несколько раз ударил: бум, бум, бум! — отшвырнул бесчувственное тело на середину комнаты и вывалился в коридор.

Зоя в опасности! Ей нужна помощь!

Но помощь, как оказалось, требовалась охраннице. Она лежала на полу лицом вниз, воя от боли, а княжна сидела на ней верхом, выкручивала руку. Обрушила отлично нацеленный удар на шейные позвонки. Вой оборвался.

А где четверо, что сидели на кухне?

Там клубился зеленоватый туман, и ничего не было видно. Даже четыре папиросы не могли создать такой дымовой завесы!

— Беги туда! — показала Зоя на комнату Айзенкопфа, где что-то рушилось и грохотало.

Ворвавшись к немцу, Гальтон увидел, что биохимик и его конвоир, сцепившись, катятся по полу. Опрокинулось кресло, с буфета рухнула и разлетелась ваза.

Доктор потоптался вокруг дерущихся, примериваясь, и нанес отличный удар носком ботинка в стриженый затылок. Чертыхаясь и отплевываясь, Айзенкопф выпрямился.

— Что за экспромты? Предупреждать нужно! Этот болван меня чуть не застрелил! Еле успел выбить у него пистолет… Где он, кстати? Ага!

Немец поднял оружие, проверил, дослан ли патрон.

— Что остальные?

— Спят.

В проеме стояла Зоя, поправляя блузку.

— На кухне осталась моя пудреница. «Лориган Коти». — Она невинно покосилась на Гальтона, и он вспомнил, как, переодеваясь в автобусе, княжна припрятала маленькую коробочку. — Очень полезная вещица. Нажимаешь пружинку — ровно через минуту выстреливает капсула с газом.

— А-а, знаю. Видел такие штуковины. Только не в пудренице, а в портсигаре или в карманных часах. — Айзенкопф потянул носом. — Нужно побыстрей проветрить, а то нас тоже в сон заклонит.

Он вдохнул поглубже и побежал в сторону кухни.

Норд только теперь начинал приходить в себя. Всё случилось слишком неожиданно и быстро. После того как Зоя позвала на помощь, прошло, наверное, меньше минуты.

— Зачем ты это сделала? — спросил он, тяжело дыша.

Она удивилась.

— Как это «зачем»? Время шло, а ты ничего не предпринимал. Завтра нас наверняка перевезли бы в Лубянскую тюрьму,[55] а оттуда не выберешься… Что с тобой, Гальтон? Почему ты трешь лоб?

С одной стороны, Зоя была совершенно права. С другой, теперь утрачена возможность вступить с Картусовым в рискованную, но увлекательную игру. Можно было бы рассказать ему часть правды о задании, полученном от Ротвеллера, — всё равно это уже никакой не секрет. Взамен удалось бы попасть в Институт пролетарской ингениологии и получить ценнейшие сведения, прямо из первоисточника. А тогда уже решить — прежде всего для самого себя — на чьей тут стороне истина.

— Нужно уносить ноги, — сказал вернувшийся в комнату Айзенкопф. — Я открыл окна на кухне. Товарищи чекисты крепко спят. Стрелять опасно, придется их удавить. Но сначала троих конвоиров, а то очнутся.

— Ни в коем случае! — Доктор был возмущен. — Наоборот, нужно оказать им первую медицинскую помощь.

Он осмотрел охранника, которого сам же оглушил ударом в затылок.

Сотрясение мозга. Тяжелое. Но опасности для жизни нет.

— Этот очнется нескоро.

Женщина, лежащая в коридоре, кажется, получила перелом позвонков.

— Зоя, нужно ее осторожно перевернуть и зафиксировать голову.

Меньше всего Гальтону понравился товарищ Иванов. Испугавшись за княжну, Норд стучал беднягу о дверь слишком сильно и, кажется, проломил ему череп.

— Дышит, но очень плох…

— Вы еще «скорую помощь» вызовите! — Биохимик покрутил пальцем у виска. — Их всех нужно прикончить! Они знают нас в лицо. А так останется только начальник. Вряд ли он станет лично шнырять по улицам, чтобы нас разыскать.

— Нет, — твердо сказал Норд. — Больше никаких убийств.

Зоя его поддержала:

— Эти люди всего лишь выполняли свою работу. И вели себя вполне корректно.

— Чистоплюйка! А вы слюнтяй! Мне-то что! Я лицо могу и поменять…

Но спорить немец перестал. Должно быть, вспомнил, что из семерых чекистов «чистоплюйка» нейтрализовала пятерых, «слюнтяй» двоих, а он сам ни одного.

— Давайте вооружимся, захватим самое необходимое и будем сматываться. — Гальтон очень к месту ввернул хорошее жаргонное слово, да еще и прибавил уместную поговорку. — Скорому зайцу и волк нипочем.

Каждый выбрал себе оружие по вкусу. Доктор взял «кольт»[56] одного из усыпленных. Зоя — «браунинг»[57] охранницы. Айзенкопф, поколебавшись между «маузером» и «вальтером»,[58] предпочел последний.

— Уходить будем через чердак, по крышам. Во дворе и на улице, возможно, дежурят. Придется оставить мой кофр здесь…

С тяжелым вздохом биохимик стал рыться в своем гигантском чемодане. Вынет что-нибудь, покачает головой, положит обратно. Потом снова.

— Всё, пора! — поторопил его Норд. — Что если у них предусмотрена смена караула? Уходим, уходим!

Жалобно простонав, Айзенкопф оторвался от своей сокровищницы.

— Возьмите вот это, — стал он совать доктору небольшой, но ужасно тяжелый металлический ящик с ручкой.

— Вы с ума сошли! Здесь полсотни фунтов!