Квентин Дорвард

— Остальные разместятся в зале, — продолжал старик свою болтовню. — Надеюсь, ваше величество извините, но распоряжение пришло так неожиданно… Вот теперь, если вашему величеству будет угодно заглянуть в это окошко под портьерой, вы увидите высеченную в стене комнатку, где был убит Карл; в нее ведет снизу потайной ход, через который проникли убийцы. И, если у вашего величества, как я надеюсь, глаза лучше моих, вы можете еще разглядеть пятна крови на дубовом полу, хотя с того времени прошло уже пять веков.

Не переставая болтать, старик шарил по стене, нащупывая потайную дверь, чтобы открыть ее, но король сказал ему:

— Постой, старик, подожди немного… Быть может, тебе скоро придется рассказывать новую историю и показывать более свежую кровь!.. Что вы на это скажете, граф де Кревкер?

— Я могу вам только ответить, государь, что отведенные вам покои находятся в таком же полном распоряжении вашего величества, как и ваш собственный замок Плесси, а наружная их охрана вверена Кревкеру, чье имя никогда еще не было запятнано изменой или убийством!

— Но что же болтал этот старик о каком-то потайном ходе? — проговорил Людовик испуганным шепотом, хватая Кревкера за плечо и указывая рукой на дверь за портьерой.

— Это просто какая-нибудь фантазия Морнея, — ответил Кревкер, — одно из старых нелепых преданий… Впрочем, мы сами сейчас посмотрим.

Он уже готов был отворить дверь, когда Людовик сказал:

— Нет, нет, Кревкер, ваша честь — будет для меня достаточной порукой… Но что ваш герцог намерен сделать со мной? Не может же он долго держать меня пленником!.. Одним словом, Кревкер, я хочу знать ваше мнение.

— Государь, — ответил де Кревкер, — вы могли сами судить, какое впечатление произвело на герцога это ужасное известие об убийстве его близкого родственника и союзника, и вам лучше чем кому-либо известно, насколько справедливы его подозрения, будто злодеяние это совершено по наущению агентов вашего величества. Но мой господин — человек благородный и пылкий и именно в силу своей горячности не способен на тайное злодеяние. Не знаю, как он намерен поступить, но то, что он совершит, будет сделано при свете дня и перед лицом обеих наций. Я могу только прибавить, что все мы, его советники, за исключением, быть может, одного, приложим все усилия, чтобы он поступил в этом деле справедливо и великодушно.

— Ах, Кревкер, — сказал Людовик, пожимая ему руку как будто под наплывом горестных воспоминаний, — как счастлив государь, когда его окружают такие советники, которые умеют сдерживать порывы его дурных страстей! Их имена будут занесены золотыми буквами на скрижалях истории… Благородный Кревкер, зачем судьба не послала мне такого человека, как ты!

— Чтобы ваше величество поспешили скорее от него освободиться? — заметил ле Глорье.

— А, господин мудрец, и ты тут! — воскликнул Людовик, оборачиваясь к шуту и сразу меняя растроганный тон, каким он говорил с Кревкером, на шутливый. — Значит, и ты последовал сюда за нами?

— Как же, ваше величество, — ответил ле Глорье. — Мудрость в шутовском наряде должна следовать за Безумием в багрянице.

— Как прикажете это понять, господин Соломон? — спросил Людовик. — Уж не хочешь ли ты поменяться со мной ролями?

— Упаси бог, государь! — ответил шут. — Ни за пять десятков корон в придачу!

— Почему же? А я, если бы мне пришлось выбирать государя, право, согласился бы иметь такого, как ты.

— Так-то оно так, — отвечал ле Глорье, — только вопрос еще в том, согласился ли бы я иметь такого недогадливого шута, как ваше величество, если судить по тому, куда вас завела ваша мудрость.

— Замолчи, дурак! — крикнул граф де Кревкер. — Ты уж слишком распустил свой длинный язык!

— Пусть себе мелет, Кревкер, — заметил король. — Я не знаю лучшего предмета для насмешки, чем глупость умных людей… На, мой проницательный друг, возьми этот кошелек с золотом и с ним вместе прими мой совет — никогда не быть таким дураком, чтобы считать себя умнее других… И, пожалуйста, сделай мне одолжение: разузнай, где мой астролог Мартиус Галеотти, и немедленно пошли его ко мне, — Сейчас, ваше величество, — ответил шут. — Я уверен, что найду его у Жана Допльтура — ведь и философы не хуже дураков знают, где продается лучшее вино.

— Могу я надеяться, граф, что ваша стража пропустит ко мне этого ученого мужа? — обратился Людовик к Кревкеру.

— Без сомнения, ваше величество, — ответил граф, — но, к сожалению, я должен прибавить, что по данным мне инструкциям я никому не могу дозволить выходить из покоев вашего величества… Желаю вашему величеству покойной ночи, — добавил он затем. — Я должен пойти присмотреть, чтобы в зале было все приготовлено для возможно более удобного размещения вашей свиты.

— Пожалуйста, граф, не беспокойтесь о них, — заметил король. — Они люди привычные ко всякого рода трудностям, и, говоря откровенно, кроме Галеотти, которого мне надо видеть, я бы не хотел никого принимать сегодня, если это не противоречит вашим инструкциям.

— Вы у себя полный хозяин, ваше величество, — ответил де Кревкер, — такова воля моего государя.