Квентин

Протянула руку — левую, словно скаут. Рукопожатие вышло крепким, мужским.

Забытый всеми Сиверс принялся призывно кашлять. Княгиня и бывший сержант взглянули друг на друга и рассмеялись.

* * *

— …Здесь говорится о каком-то лейтенанте К. У него большая борода и черные турецкие глаза. Страдает, бедняга, от ревматизма и зубной боли. Цинга, причем весьма запущенная. Сочувствую!.. Автор поит лейтенанта настойкой на местных травах. Ага! Он собирает гербарий, причем очень им гордится. Остролодочник путоранский, родиола розовая, мох Hylocomium splendens… Ох, как интересно!

Страницу выбрали наугад. Княгиня (княгиня!) держала лист машинописи на весу, отодвинув подальше от глаз. И снова почему-то левой.

— А еще лейтенант К. постоянно ругается с боцманматом… Это, насколько я помню, младший чин в Русском императорском флоте… С боцманматом по фамилии Бегичев. Но автор уверен, что, несмотря на это, они лучшие друзья. Бегичев Никифор Алексеевич… А лейтенант всюду исключительно «К». Вместе они идут осматривать вельбот…

— Мореходная шлюпка, — без особой нужды пояснил Сиверс. — Господин Перри, думаю, вы уже убедились. Не будем утруждать даму.

— Конечно! — Уолтер встал, попытался нацепить улыбку поприятнее, заранее ужасаясь результату.

— Большое спасибо, княгиня! Я… Я вас провожу.

Между столами — хорошо, если тридцать шагов. Но как не проводить гостью?

Женщина не стала возражать. Кивнув согласно, положила желтоватый лист в общую стопку, как и прежде, левой рукой. Бумага, однако, проявив вредный нрав, скользнула, пытаясь упорхнуть. Не успела — на помощь левой подоспела правая.

— А…

Язык прикушен, но поздно, княгиня Марг услышала. Убрала правую за спину, взглянула строго и спокойно.

— Прошу прощения. Обычно я надеваю перчатку.

…Вместо ладони — большой палец с коротким обрубком возле запястья. Словно саблей наотмашь.

— Мэм! — выдохнул бывший сержант, чувствуя, как холодеет спина. — Не понимаю, о чем вы, мэм! Смотрел на бумагу, мэм, боялся, что упадет. Больше ничего не заметил, виноват, мэм!

То, что по-английски, сообразил уже после. Но женщина поняла.

— Вольно! Не стоит передо мной тянуться, лейтенант.

— Мэм! Сержант Перри, мэм! — отрапортовал Уолтер, чувствуя себя полным болваном.

— Я вас младше по званию, сержант. Бумага не упала, все в порядке.

Улыбнулась.

…Ямочки на щеках.

— Так проводите меня, сержант Перри?

* * *

Недальний путь до соседнего столика проделали молча. На свою спутницу Уолтер старался не смотреть. Та заметила, усмехнулась горько.

— Не вините себя. С непривычки и вправду жутко, я плакала целый год… А сейчас наберитесь бодрости, буду вас знакомить.

Столик встретил гостей не слишком радушно. Трое молодых людей (модные пиджаки в клеточку, тросточки, усики) лениво кивнули, забыв представиться. Перри решил не настаивать. Если господин Сиверс походил на шулера, то эта публика годилась разве что ему в подручные — и то исключительно на экране. Иное дело — дама.

Совсем иное!

…Смуглое восточное лицо, тяжелые брови, чувственный рот, острые стрелки-складки у носа. Высокий лоб, широкая сильная шея. Диадема, колье, белый бриллиантовый блеск. Черное платье, густые темные волосы.

Взгляд… Стена и омут, не подпускает и все равно манит.

— У меня очень длинное имя, юноша. Прочтите его на афише. Друзья зовут меня просто — Кирия.

Протянула руку ладонью вниз, на среднем пальце неярко блеснул большой фиолетовый камень. В фильмах про высший свет такие руки надлежало лобызать, причем непременно с поклоном и расшаркиванием. Уолтер скис, но вовремя вспомнил совет одной своей случайной подруги, отнюдь не официантки. Если не хочешь слюнявить чужое запястье…

…Ладонь к ладони. Слегка пожать кончики пальцев…

Яркие полные губы дрогнули.

— Скромное обаяние провинциала! Сегодня вечером я выступаю, приходите. Кстати, я певица. Об этом, вероятно, знает весь мир, кроме… Вы из какого штата?

Трое молодых людей услужливо хихикнули, и Уолтер понял, что самое время исчезать. Но Кирия внезапно встала, резко, рывком. Шагнула ближе, взяла за руку.

— Приходите, мистер Перри. Я знаю про белые лилии и соболезную. Одна песня — ваша. Какую арию предпочитаете?

Уолтер даже не стал раздумывать.

— Танго «Аргентина», если можно. Все три куплета.

В темном омуте блеснула укоризна.

— Я оперная певица, юноша. Лирико-драматическое сопрано. Но поскольку вам это ни о чем не говорит… «В знойном небе пылает солнце, в бурном море гуляют волны…» Приходите! И обязательно позовите этих веселых небритых самоубийц.

Уолтер охотно кивнул, но тут же вспомнил швейцара-тореадора.

— Здесь можно взять костюмы напрокат, — негромко подсказала княгиня Марг. — Парикмахерская на первом этаже.

Кирия недовольно фыркнула:

— Ни в коем случае! Как говорят у меня на родине, настоящий мужчина должен быть свиреп, волосат и… не пользоваться одеколоном.

Трое с тросточками послушно рассмеялись.

Ха! Хе! Хи!

* * *

— Восхитительные женщины! — уныло молвил Сиверс. — Если бы не дела! Если бы у меня был новый фрак с манишкой! Я помню первый, самый первый концерт госпожи Кирии! Ох, простите за тавтологию, «кирия» — и есть «госпожа». Ах, эти гречанки!..