Квента. Финал

Кроватке? Твою мать! Да они все поехавшие!

– Что с ним случилось? – спрашиваю, не в силах побороть жалость к маленькому мальчику. Он такой крошечный. Глаза прикрыты тонкими веками, маленькие пальчики замерли, так и не сжавшись в кулак.

– Он спит. – говорит Гэйнор, и в этот момент мне становится тошнотворно жутко, ведь грудная клетка ребенка не поднимается и не опадает. Он не спит.

Сдерживаю рыдания, но слезы собираются на глазах. Он же мертв. Этот малыш умер.

С бешеным блеском глаз Гэйнор подступает ко мне и, приложив ладонь на поверхность морозной крышки, говорит:

– Привет, малыш. Вот и мама твоя пришла. – бросает на меня кривой взгляд и говорит. – Посмотри, как он мне улыбается.

Смотрю на ребенка. Он не улыбается и уже никогда не улыбнется.

Он мертв. Гэйнор этого не понимает. Боже!

– Он всегда меня узнает. – с улыбкой, склонив голову набок, говорит Гэйнор.

– Давай. – произносит Дельгадо-старший, и Рэйлан тут же тащит меня на стол. Начинаю брыкаться как дикая кошка. Изворачиваюсь, кусаюсь, пинаюсь и царапаюсь, но всё же оказываюсь прикованной к столу. Руки и ноги раскиданы в разные стороны и закреплены кожаными ремнями.

– Что вы делаете?! – кричу я до хрипа.

Лицо Дельгадо-старшего возникает передо мной.

– Девочка моя, нам нужно только взять немного костного мозга.

– Может с наркозом? – предлагает Дэвид.

Да.

– Нет. – Дельгадо-старший отрицательно качает головой. – К сожалению, проверка на Джервисе показала, что наркоз калечит клетки, которые способствуют регенерации. – старик гладит меня по лицу, словно я собака, которую нужно усыпить, но жалко. – Она сильная девочка, потерпит.

– Не сильная! – кричу я.

Пока я продолжаю биться в истерике, ко мне подключают какой-то аппарат, капельницы и ставят укол в вену. Я продолжаю сражаться с путами, но, кажется, они ещё сильнее затягиваются на моих конечностях.

– Что это? – спрашиваю, смотря на иглу в вене.

– Витаминка. – говорит Дэвид.

– Начнем. – отдает приказ Дельгадо-старший. Наклоняется надо мной и говорит. – Джорджина, сейчас тебе лучше не шевелиться, мы перевернем тебя и сделаем два прокола в тазовой кости. Возьмем две пробы и сразу же увидим действие клеток на фоне общего забора биоматериала.

Я ничего не могу говорить. Я онемела. Чувствую, как вокруг талии пробрасывают очередной ремень и крепко привязывают меня, а потом неожиданно кровать-ужас переворачивается вместе со мной, и я оказываюсь лицом перед чашами. Страх настолько сильный, что я могу потерять сознание. Хоть бы я потеряла его. Прямо сейчас. Меня начинает лихорадить. Мою футболку поднимают выше, оставляя прикрытой только грудь, и неожиданный укол в поясницу прорывает мой голос.

Я кричу!

– Всё-всё-всё. – успокаивает старик. – Потерпи немного.

Резкая волна боли вышибает душу из тела, в глазах темнеет, и я снова кричу.

– Ну как? – спрашивает Дельгадо-старший, достав иглу у меня из нижней части спины.

– Они живее, чем у Джервиса, но в момент, когда мы её поймали, клетки были более сильными. – отвечает Дэвид.

Перевожу дыхание и молюсь, чтобы всё прекратилось. Не думала, что это так больно.

– У меня есть идея. – говорит Ублюдок-старший. – Переворачиваем её.

И меня, словно свинью на вертеле, возвращают в исходное положение. Не могу сфокусировать взгляд на чем-то одном. Передо мной мелькают люди в масках и белых халатах. Боль в месте, где был прокол становится меньше, и только я начинаю успокаиваться, как Дельгадо-старший говорит:

– Рэйлан, будь добр, активируй подопытному триста тринадцать участок мозга, отвечающий за болевые ощущения.

Рэй подходит ко мне и кладет руки по обе стороны от моего лица. Верчу головой из стороны в сторону. Живые тиски не позволяют шевелиться.

– Рэй, нет. – прошу я, уже зная, что сейчас испытаю.

– Дэвид, сними с неё браслет. – приказывает старик.

Украшение пропадает, и звуки тут же становятся настолько громкими, что голова начинает кружиться. Слышу, как Гэйнор кудахчет над капсулой с мертвым сыном, как чьи-то ноги мнутся возле меня, как хлюпает носом Джудит, я даже слышу, как моя кровь со спины по капле падает в металлическую чашу подо мной. И я слышу, как кожа Рэя нагревается с легким потрескиванием.

Меня прошибает агония.

– Не-е-е-ет! Прекратите! Рэй! Нет!

Но меня никто не слушает. Боль распространяется по всему телу, и оно начинает биться в конвульсиях, перед глазами плывет, и я молюсь о потере сознания, но оно не желает покидать меня. Ловлю взгляд Рэя, который устремлен прямо в мои глаза и, еле разлепляя губы, произношу:

– Прекрати.

Но он не прекращает.

– Пожалуйста, прекрати.

Здесь слишком много народу, но людей среди них нет.

За мгновение до потери сознания, руки Рэйлана пропадают, и меня снова переворачивают. Голова безвольно свисает вниз.

Этот укол я практически не чувствую. Слезы падают на белый кафель и рассыпаются на множество мельчайших субстанций. Глаза до безумия медленно закрываются и открываются. Я не могу потерять сознание, мне нужно узнать код от двери. Как я могла об этом забыть? Наверное, боль может заставить забыть о чем угодно.