Квартет Я. Как создавался самый смешной театр страны

Андроник жил на втором этаже и в это время уже, по нашей версии, должен был спать. Мы устроили человеческую лестницу – залезли друг на друга, я полез на самый верх – по одному человеку, по второму, долезаю до окна второго этажа, стучусь в него, шатаясь на плечах тех, кто держит меня внизу, и пытаюсь скорчить рожу. Но никто не пугается, а из темноты я вдруг слышу совершенно спокойный армянский голос: «Эй, Сашко! Задолбал. Иди на хер». Мы чуть не грохнулись от смеха на землю и вернулись к себе.

Однажды после трудового рабочего картофельно-морковно-свекольного дня мы решили устроить праздник, а именно – выпить. Была придумана целая история. Гонцами за спиртным в деревню были выбраны Леша Барац и Камиль. После завершения работы в поле мы должны были возвращаться в лагерь на автобусе. Все сделали вид, что все студенты в сборе, а Камиль и Леша тем временем спрятались где-то среди гор свекольно-морковной ботвы. Когда автобус со всеми студентами уехал, ребята направились в ближайший магазин и закупили бутылок двенадцать или пятнадцать имбирной настойки.

Имбирная настойка – это, конечно, убийственная вещь. Тем более для людей неопытных, как я. Пока Камиль и Леша добирались до лагеря, прошло какое-то время. Так уж вышло, что, только мы разлили по стаканам настойку, нас позвали на общее собрание, которое должно было начаться минут через 20 в актовом зале. Подобные сборы регулярно проходили у нас там, чтобы наметить планы, поругать или похвалить кого-то. Нам предстояло за 20 минут быстро выпить. Мне налили полстакана этой имбирной настойки, все чокнулись и выпили. И как-то первый раз выпилось очень легко – с легким искривлением лица, но мы же мужики, мы все уже взрослые. Тут же из-за спешки всем разлили по второй, мы тут же снова выпили… и пошли на собрание.

Собрание я помню плохо. Я очень много смеялся. По-моему, без всякого повода. Не знаю, что делали остальные – я как-то выпал из общего процесса и не наблюдал за другими. Помню только, как прекрасно было мне.

Главное – было очень весело. Например, мы с Лешей Барацем пошли гулять. Мы хохотали, пили эту настойку прямо из горла и почему-то бегали вокруг памятника Ленину. А потом, когда я вдруг остался один, мне пришла свежая идея залезть на памятник, а именно – на его руку. Что еще может прийти в голову молодому студенту, которому очень хорошо? Залезть на руку к Владимиру Ильичу и оттуда вместе с ним спеть оперную арию – это было логично и естественно.

Поднявшись, я вдруг понял, что один, и решил все-таки вернуться в корпус. Главное, о чем я думал, – это как пройти по лагерю непринужденно и прямо, не пошатываясь, улыбаясь всем встречным. Мне казалось, что я так и делал. К счастью, меня никто из преподавателей не встретил. Мы ездили тогда не с основным педсоставом, а только с физруком и еще кем-то. По дороге в корпус я никого не встретил и знать не знал, что у меня все лицо в крови.

А имбирная настойка в кровь всасывается мгновенно.

Уже поднимаясь на второй этаж, я понял, как ноги мои становятся ватными, жизнь приобретает какой-то невероятный объемный смысл и «становится прекрасна и безумно хороша». Ощущение было для меня совершенно новое и необычное.

С Ленина я упал. Отчетливо помню соприкосновение моего лица с асфальтом, естественно, без всякой боли – анестезия была хорошая.

Когда я вошел в комнату, все бросились ко мне с вопросами, что со мной произошло? И я почему-то сказал, что меня побил Андроник. Почему Андроник? Ничего он мне не сделал – зачем я про него это наплел? То ли мне показалось малоинтересным сказать, что я просто упал, то ли мне было стыдно, что я сам разбил себе лицо, и надо было на кого-то это спихнуть. Версия, что тебя побили, выглядела трагичнее и убедительнее.

Все побежали к Андронику:

– За что ты Димедрола побил?

У меня еще со школы кличка была Димедрол.

Но Андроник спокойно, как всегда, ответил, что он меня не бил и вообще пальцем не трогал и даже не видел. Тогда все вернулись ко мне и стали допытываться, кто меня побил на самом деле. Зачем-то я перевел стрелки на Максима Сытника. Это был студент Музыкального театра, только что вернувшийся из армии, накачанный, в гимнастерке, красивый очень! Когда он пел песни, все девушки на него заглядывались. Но дело было не в этом, а в том, что, если уж не грозный, худой армянин меня побил, значит, уж точно этот здоровый парень.

Когда все прибежали к Максиму, он удивился еще больше Андроника и сказал, что бить первокурсников – это не по-братски.

В общем, дальше я уснул.