Квартеронка

«Что это значит? Уж не смеется ли он надо мной? Нет ли у этого стран— ного юноши еще тайны, кроме моей? Он, верно, знает, что Аврора, любит его! Неужели он так уверен в ее любви, что, не колеблясь, оставляет нас наедине? Или он играет мной, как тигр своей жертвой? Может, они оба иг— рают мной?..»

Все эти ужасные мысли теснились у меня в голове и помешали мне отве— тить на его последнее замечание. Я только пробормотал, что не теряю на— дежды, но он не обратил внимания на мои слова. По какой-то причине он, видимо, хотел скорей уйти и, попрощавшись с Авророй и со мной, резко по— вернулся и пошел быстрым, легким шагом через лес.

Я глядел ему вслед, пока он не скрылся за деревьями, и почувствовал облегчение, когда он ушел. Хотя нам была нужна его помощь, хотя от нее зависело наше спасение, в ту минуту мне хотелось никогда больше не ви— деть его.

Глава LXIX. УПРЕКИ ВЛЮБЛЕННОГО

Теперь я объяснюсь с Авророй. Теперь я дам волю мучительной ревности, облегчу свое сердце в горьких упреках и упьюсь сладостной местью, осыпая ее обвинениями.

Я не мог больше сдерживать свое волнение, не мог скрывать свои чувства. Я должен был высказать все!

Пока д'Отвиль не исчез из виду, я нарочно стоял, отвернувшись от Ав— роры. И даже долее того. Я старался сдержать бешеные удары своего серд— ца, старался казаться спокойным и равнодушным.

Тщетное притворство! От ее глаз не укрылось мое состояние, в таких вещах инстинкт никогда не обманывает женщин.

Так было и на этот раз. Она все поняла. Вот почему в ту минуту она дала волю своему порыву.

Я повернулся, чтобы заговорить с ней, но тут почувствовал, что руки ее обвились вокруг моей шеи; она нежно прильнула ко мне, а лицо подня— лось навстречу моему. Ее большие, ясные глаза смотрели в мои с нежным вопросом.

В другое время этот взгляд успокоил бы меня: ее глаза светились горя— чей любовью. Так могли смотреть только глаза истинно любящей девушки.

Но сейчас я не знал жалости. Я пробормотал:

— Аврора, ты не любишь меня!

— Ах, почему ты так жесток со мной? Я люблю тебя, Бог свидетель, люб— лю всем сердцем!

Но и эти слова не рассеяли моих подозрений. Обвинения мои были слиш— ком обоснованны, ревность пустила слишком глубокие корни, чтобы ее могли успокоить пустые уверения. Только доказательства или признания могли убедить меня.

Раз начав, я уже не мог остановиться. Я припомнил ей все: сцену, ко— торую видел на пристани, дальнейшее поведение д'Отвиля, мои наблюдения прошлой ночью и то, чему я только что был свидетелем. Я ничего не забыл, но ни в чем не упрекал ее. У меня впереди было достаточно времени для упреков, я хотел сначала услышать ее ответ.

Она отвечала мне со слезами. Да, она знала д'Отвиля раньше, она сразу мне в этом призналась. В их отношениях была какая-то тайна, но она умо— ляла меня не спрашивать у нее объяснений. Она просила меня быть терпели— вым. Эта тайна принадлежит не ей. Скоро я все узнаю. Пройдет немного времени, и все раскроется.

С какой готовностью мое сердце впитывало эти утешительные слова! Я больше не сомневался. Как мог я не верить этим чистым, омытым слезами глазам, сияющим глубокой любовью?

Сердце мое смягчилось. Я снова нежно обнял мою невесту, и горячий по— целуй скрепил нашу клятву верности.

Мы могли бы долго пробыть на этом месте, освященном нашей любовью, но осторожность требовала его оставить. Опасность была слишком близка. В двухстах ярдах от нас тянулась изгородь, отделявшая плантацию Гайара от леса; оттуда можно было даже видеть его дом, стоявший вдали, среди по— лей. Густые заросли служили нам укрытием, но, если бы погоня направилась в нашу сторону, люди прежде всего стали бы обыскивать эту чащу. Нам надо было найти себе другое убежище, поглубже в лесу.

Я вспомнил о цветущей поляне, где меня ужалила змея. Вокруг нее рос густой, тенистый подлесок, там мы могли найти укромное место, где нас не обнаружил бы и самый зоркий глаз. В ту минуту я думал только о таком убежище. Мне не приходило в голову, что есть способ отыскать нас в самой густой чаще или в непроходимых зарослях тростника. И я решил спрятаться на этой поляне.

Чаща папайи, в которой мы провели ночь, находилась близ юго-восточно— го края плантации Гайара. Чтобы добраться до поляны, нам надо было прой— ти около мили к северу. Если бы мы пошли напрямик через лес, мы почти наверное сбились бы с пути и, возможно, не нашли бы надежного убежища. Кроме того, мы могли бы заблудиться в лабиринте болот и проток, изрезав— ших лес по всем направлениям.