Квантовый мост

В фойе она увидела Женю, он беспокойно вышагивал взад-вперед. Держа «Самсунг» обеими руками, настукивал большими пальцами сообщение, вперив сосредоточенный взгляд в широкий экран. Она окликнула его, он замер, оторвал глаза от телефона. В них отчетливо читались смятение, растерянность и страх. Инга сразу догадалась, что сейчас услышит.

Она медленно подошла к нему, участливо взяла за руку. Они вышли на свежий воздух, Инга закурила. Порывы прохладного ветра принялись трепать и дергать полы ее белого халата, пытаясь пробиться сквозь броню вязаного свитера и плотных джинсов. Меж серых туч, неторопливо плывущих по небу, то и дело проглядывало солнце, которое с каждым днем зависало над горизонтом все ниже и грело все слабее.

Сделав пару глубоких затяжек, Инга тихо спросила:

– Что там?

Он сглотнул, также тихо ответил:

– Все, как ты сказала. Кровоизлияние в миндалинах, аномалия в височных долях, однако разрывы межнейронных связей отсутствуют…

– Ей повезло больше, – заключила Инга. Поймав непонимающий взгляд друга, пояснила: – Сердце отказало, и это спасло ее от невероятного ужаса и тех жутких последствий, которые постигли моего пациента. Все могло закончиться гораздо хуже.

Евгений покачал головой.

– Мистика хренова, – процедил он зло. – Разве может совершенно разным, незнакомым друг с другом людям сниться одно и то же?

Инга пожала плечами, затягиваясь и выдыхая дым уголком рта. Отвечать на риторический вопрос не имело смысла.

Они простояли под холодным ветром еще несколько минут, беседуя о похоронах и самочувствии жены и дочери Евгения. Инга предложила помощь, но он, искренне поблагодарив, отказался и заявил, что вполне справляется сам. Да и родственники тоже не сидят сложа руки. Когда Инга затоптала окурок, они направились обратно к главному входу. До конца дня было еще далеко, в ординаторской ждала куча работы.

Придя вечером домой, она первым делом накормила Жосю, которая жалобно ныла на кухне. Остаток времени провела за компьютером в поисках информации, способной пролить свет на непонятный и страшный феномен. Упорные поиски не привели ни к чему, только прозевала скайп-свидание с Алексом. В этот раз, однако, краснеть не пришлось: сын прислал эсэмэску и сообщил, что находится на вечеринке у друзей и говорить сегодня не сможет.

Пока Инга принимала душ, наслаждаясь тугими горячими струями, ей пришла мысль позвонить Алексею. Вероятно, следователю будет интересно узнать про инцидент с тещей ее приятеля. Когда вышла из ванной, на часах было двадцать минут двенадцатого. Не самое подходящее время для делового звонка, но обстоятельства зачастую вносят коррективы в правила хорошего тона. Однако Рогов на звонок не ответил.

– Что ж ты такой недоступный, а? – раздраженно проворчала Инга себе под нос и перевела телефон в беззвучный режим.

4

Рогов перезвонил в начале десятого утра, но в этот раз недоступной оказалась Инга. Держа заходящийся трелью телефон в руках, она была вынуждена сбросить звонок: в дверях ординаторской возник Мирошниченко. Глаза его выражали ужас, он тяжело дышал, словно пробежал стометровку.

– Инга… Юрьевна! – просвистел он.

– В чем дело?

Инга отложила замолкший телефон в сторону и поднялась со своего места.

– Там… там… – лаборант показал большим пальцем себе за плечо, – там пациент.

– Какой пациент? – Инга напряглась и шагнула навстречу Дмитрию. – Что еще стряслось? Объясни толком, не мямли!

– Новый пациент, – сглотнув, выдавил Мирошниченко, – явился без записи, желает побеседовать со специалистом-сомнологом.

– Ну?

– Говорит… говорит, кошмары замучили. Полоски!

Инге показалось, что пол уплыл из-под ног. Ее качнуло, но мгновение спустя она восстановила равновесие. Подошла вплотную к лаборанту и жестко отчеканила:

– Проводи пациента в комнату психолога, дай стакан воды и скажи, что я буду через минуту.

– Да, да. Понял.

Лаборант, нервно кивая, умчался прочь, позабыв закрыть за собой дверь.

Инга сложила в одну стопку блокнот с ручкой и свой телефон. Ее била дрожь от охватившего волнения, но она взяла себя в руки и твердым шагом вышла из ординаторской.

Комната психолога располагалась на последнем этаже здания и представляла собой тихое уютное помещение с плотными голубыми гардинами и стенами, выкрашенными в пастельно-бирюзовый цвет. Кроме трех небольших кресел и низенького журнального столика в комнате имелся лишь книжный шкаф; в обе стороны от него по стенам тянулись полочки с расставленными на них цветочными горшками, в которых щетинились острыми иглами кактусы разных форм и размеров. Традиционная кушетка психоаналитика отсутствовала – в этом институте психоанализ не практиковали.