Кузнецов. Опальный адмирал

— Извините, Николай Герасимович, замотался я. То одно, то другое… А сейчас собрался слетать в Севастополь.

— Вернусь, и решим, Иван Васильевич…

Сталин все последние дни жил Севастополем. Он прекрасно знал этот город, бывал в нем не раз, и ему было бы обидно, если вдруг немцы оказались бы там. Потому-то у Кузнецова был с ним нелегкий разговор.

На другой день в Севастополь была отправлена директива Ставки, в которой все четко расписали, оставалось лишь выполнить намеченные решения. СОР был подчинен Закавказскому фронту, его командующему генералу Козлову предписывалось срочно направить в Севастополь стрелковую дивизию и маршевое пополнение, а также выделить авиацию для поддержки войск с воздуха. Комфлота Октябрьскому надлежало прибыть в Севастополь, а не отсиживаться в Туапсе, откуда и вовсе плохо руководить обороной базы. Николая Герасимовича насторожил пункт в директиве Ставки, который обязывал генерала Козлова немедленно «командировать в Севастополь крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями».

«Выходит, что командующий Приморской армией генерал Петров Ставку не удовлетворяет, — догадался Кузнецов. — Сталин, видимо, решил его заменить».

В своем прогнозе нарком ВМФ не ошибся. Петрова заменили, но сделал это не Верховный, а командующий Крымским фронтом генерал Козлов. Он назначил командующим Приморской армией генерала Черняка, который отличился в Финской войне, стал Героем Советского Союза — его дивизия первой пробила брешь в линии Маннергейма{Маннергейм Карл Густав (1867–1951) — финляндский деятель, маршал; в 1939–1940 и 1941–1944 гг. главнокомандующий финской армией, в 1944–1946 гг. президент Финляндии. Линия Маннергейма — полоса долговременных укреплений на Карельском перешейке (создана в 1929–1939 гг.), прорванная советскими войсками в 1939–1940 гг. и в июне 1944 г.}. Генерал Петров стал его заместителем. Адмирала Октябрьского такое решение Козлова возмутило, но он не знал, кто это сделал: если сам Кузнецов попросил Ставку, надо ли ему возражать? Еще шишек себе набьешь! Что же делать? Неожиданно позвонил нарком. Добродушный голос Николая Герасимовича снял с Октябрьского стресс, даже стало как-то легче дышать.

— Я о перемещении генерала Петрова, — сказал нарком. — Не вы ли сделали Сталину такое предложение?

— Что вы, Николай Герасимович, у меня и мысли такой не было! Генерал Петров отличный вояка, я сам удивлен решением Ставки.

Кузнецов, однако, заметил, что не Ставка решала этот вопрос, а командующий Крымским фронтом генерал Козлов. Если все произошло, минуя Военный совет флота и командование СОР, то есть смысл телеграфировать Верховному главнокомандующему.

— Теперь я знаю, что мне делать, — повеселел Октябрьский.

Комфлот сел за стол, вырвал из своего блокнота листок и стал писать: «Экстренно. Москва, товарищу Сталину. По неизвестным причинам и без нашего мнения генерал Козлов, совершенно не зная командующего Приморской армией генерала Петрова, снял его с должности. Генерал Петров — толковый, преданный командир, ни в чем не виновен, чтобы его снимать. Наоборот, Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, товарищ Сталин, присвоить генералу Петрову звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений».

В тот же день Октябрьский получил ответ, но не от Сталина, а от генерала Козлова, штаб которого находился в Краснодаре: «Петрова оставить командующим Приморской армией. Черняк назначается вашим помощником по сухопутным частям. Основание: указание начальника Генерального штаба Красной Армии маршала Шапошникова».

Кузнецов узнал о телеграмме Октябрьского от Верховного, который вызвал его после того, как прочел депешу.

— Вы хорошо знаете Петрова? — спросил Сталин, едва Николай Герасимович вошел к нему.

За столом Кузнецов увидел Молотова и Маленкова. Они поглядывали на наркома. Николай Герасимовичи не сообразил, чем вызван вопрос Верховного, но ответил сразу, не раздумывая:

— Знаю, товарищ Сталин. Петров — умный, храбрый генерал. В обороне Одессы, как вам известно, он хорошо проявил себя. И сейчас умело организует под Севастополем боевые действия наших войск.

— Умело? — сердито переспросил Сталин. — Тогда почему наши войска отступают? Создалась угроза захвата главной базы флота.

— Там крайне недостаточно наших войск, почти нет боеприпасов, а корабли хотя и доставляют туда войска и технику, однако это капля в море!

— Все просят дать войска и оружие, — бросил реплику Молотов. — А где их взять?

— Чаще просят военные моряки, — усмехнулся Маленков, глядя на наркома ВМФ.

Кузнецов промолчал, он ждал, что скажет Верховный. А тот о чем-то размышлял, потом, взглянув на наркома ВМФ, сказал, что Октябрьский и Кулаков просят оставить генерала Петрова в должности командующего Приморской армией и присвоить ему звание генерал-лейтенанта. Но поможет ли это обороне Севастополя?